— Он только что ушел.
Ни тени волнения!
— Вот как? Досадно! Мне он позарез нужен!
Люба пожала полными плечами.
— Теперь придется долго ждать…
Фраза прозвучала отрешенно.
— Неужели уехал? Куда?
— В Москву…
— Как же так? Еще позавчера с ним договаривались о деле…
Глазки опущены, губки скривились — девушка всхлипнула.
— Так… получилось…
— Но поезд только вечером?
— Они на машине… с другом…
— С Женей?
— Да.
Вот черт! Если б не эти тридцать секунд!
— Где у вас поблизости телефон?
Люба чуть кивнула в угол комнаты. Я не поверил глазам: на журнальном столике белел импортный оффисный аппарат!
— Надо же… А говорят, в этом районе дома не телефонизированы!
— Вася выхлопотал. Большие деньги отдал…
Это уж точно! Тут простой подачкой какому-нибудь линейному инженеру телефонной станции не обошлось.
Ни Сысоева, ни шефа на месте не было.
Девушка успокоилась и вернулась в прежнее слегка сонное состояние. Я же лихорадочно соображал, что предпринять.
— Знала: плохо все кончится…
— Что кончится?
— Его делишки с Женей…
— Не понимаю!
— Ладно, — она махнула рукой. — Чего уж теперь… Он меня бросил, а?
Столько тоски и надежды одновременно во взгляде! Сказать правду? Слез не оберешься!
— Не знаю… — врать не хотелось.
Люба задумчиво кивнула сама себе и неожиданно спросила:
— Вы из милиции, да?
Вот так простушка!
— С чего решила?
— Глупый он… Лучше уж вы поймаете, чем те… Ему много дадут?
— За что?
— Да доски проклятые!
— Он иконы воровал? Вместе с Женей?!
Тут только я начал соображать, откуда ветер дует.
— Будто и не знаете! Сами ловите, а передо мной дурачка строите!
Нехорошее предчувствие закралось в душу.
— Люба, где был Седой в ночь с субботы на воскресенье?
— Не знаю… Но догадываюсь…
— И…
— Церкву, небось, потрошили!
— Где?
— Почем знаю! Далеко, наверное, раз на Женькиной машине ездили.
— А в воскресенье — вчера?
— Дома… Потом к Женьке поехал. Вернулся — лица нет: все, говорит, надо сматываться — на хвост сели…
— Кто?
— Рэкетёры поганые!
Вот так да: ларчик просто открывался!
Люба так посмотрела на меня полными слез глазами, что самому захотелось заплакать. Относительно стройная цепочка, сложившаяся до этого в мозгу, махом запуталась в клубок.
— Жаль дурака… Люблю я его!
Слезы покинули глазные чаши и побежали ручейками по щекам.
Чтобы отвлечь хозяйку от невеселых мыслей, я попросил чайку. Сам же снова взялся за телефон.
На сей раз Сысоев изволил ответить. Сбивчиво я объяснил сыщику свои проблемы, преподнося их как наши общие. Майор недоверчиво побурчал что-то, но пообещал перезвонить в течение получаса.
