Вспыхивали один за другим пузыри аэрозоля, проводя красочную иллюминацию, а заодно рубили по проводящим средам мощными электромагнитными импульсами. Наведенные токи сожгли электрические цепи автоматизированных систем навигации и управления машинным отделением, ослепив капитанский мостик. Поразили нервные клетки у вражеских моряков, с которыми вдруг заговорили призраки и духи моря. Заставили сработать взрыватели ракет и бомб, уже подвешенных на пилоны самолетов. По полетной палубе авианосца прошла сокрушительная огненная волна.
С огромными не то пробоинами, не то промоинами в бортах корабли Альянса дрейфовали, пытаясь выровнять крен забором воды в балластные цистерны. А с норд-веста шел шторм. Поднялся глубинный горизонт холодных вод, сдвинутый очнувшейся вдруг тектоникой хребта Гаккеля. Потом экологами будет долго муссироваться тема о подводно-подземном ядер-ном взрыве.
Удар словно бы кипящей двадцатиметровой волны опрокинул корвет, заставил эсминец клюнуть носом и со скрежетом ломающих надстроек отправиться в подводное путешествие. Шлюпбалки были изъедены агрессивной техноклеточной слизью, выпавшей вместе с атмосферными осадками, спустить на воду удалось меньше половины шлюпок, и сотни моряков оказались в ледяной воде.
Облепленная «лобстерами» АПЛ Альянса начала всплывать, но из-за оглушенного гидроакустического комплекса протаранила авианосец в районе гребных винтов.
Лишившийся хода «Джеймс Форрестол» через несколько дней будет затерт льдами и примется дрейфовать в сторону родного североамериканского побережья. Он станет местом гнездования крикливых толстоклювых кайр, белых моевок и черных чистиков — лучшим птичьим базаром тысячелетия, с подогревом от атомного реактора.
Среди моряков, которые смогли, продираясь сквозь снежную бурю, уйти с авианосца, был и адмирал Маккойн — тот самый, что совсем недавно, на совещании в Белом доме, обещал «вышвырнуть русских из их арктической цитадели».
Залютовавшая непогода разогнала спасательные вертолеты, поэтому двигаться пришлось пешим ходом, зажимая лица, еще помнящие калифорнийское солнце, рукавицами с электроподогревом.
Маккойн увидел пристроившегося к нему сбоку белого медведя, выделяющегося на фоне снежного сумрака лишь черным носом, и понял сразу все. Во-первых, что спасения не будет и выпушенное им зло вернулось обратно. Совсем на ином надо было настаивать в Белом доме: оставить этих русских в покое, с их снежными бабами-снегурочками, холодными просторами и гиперборейскими глубинами. Мишка шлепнул адмирала лапой — как бы для знакомства, — и на когтях у него остался скальп Маккойна.
