В заключение Морковец извиняется за некоторую сумбурность письма. У него не было времени, чтобы по-настоящему проработать данный концепт. Это даже не черновик, это набросок черновика. Однако он постарается придать ему надлежащую форму недели через две-три.
* * *
Кирик по прочтении несколько раздражен. На кой черт нужны эти научные глоссолалии? Какой в них практический смысл? Перед ними стоит конкретная прикладная задача — купировать инцидент, наладить бесперебойную работу метро. У них своя маленькая война. Чем данный «концепт» может им в этом помочь?
Вместе с тем он чувствует в сердце неприятную дрожь. Мир, казавшийся монолитом, вдруг начинает оседать, как глина после дождя. Размягчается под ногами почва. Мириады странных существ, копошащихся в недрах земли, на которых он раньше внимания не обращал, поднимают головы и поводят усиками, выискивая врага. Кирик ощущает их ненависть, напрягающую хитиновые тела.
Конечно, все это ерунда. Нагрузки и эмоциональное напряжение последних двух дней. Реакция организма на стресс. Надо съесть что-нибудь сладкое и спокойно лечь спать. Уже первый час ночи. Кирик проходит на кухню. Света не зажигает — под окнами, со двора, горит яркий фонарь. В его расплывчатом круге, выхватывающем асфальт, сидит собака, похожая на овчарку, и очень внимательно, подняв острую морду, смотрит в окно. Только это не овчарка, а волк. Кирик никогда в натуре не видел волков, но он каким-то тринадцатым чувством догадывается, что это именно волк.
Откуда здесь волк?
Он вздрагивает: кто-то легко касается его со спины. Оборачивается — Хала, в халате, теплая, безмятежная, сонная, манит его рукой.
— Фу, как ты меня напугала…
— Не смотри на него, — шепчет Хала. — Отойди немного. Не надо на него смотреть.
— Это почему? — глуповато спрашивает Кирик.
— Он тебя запомнит. Ни к чему, чтобы он тебя запоминал… И вообще, это — ко мне.
Она оттягивает Кирика от окна, распахивает обе створки и впускает в кухню теплый осенний воздух. Второй этаж, не слишком высоко — кажется, что напрягшийся волк сейчас прыгнет внутрь. Прыжка, однако, не следует. Человек и зверь, целую минуту наверное, смотрят друг другу в глаза. Словно между ними идет не слышный никому диалог. А затем волк встряхивается, быстро облизывает пасть, вспыхнувшую оскалом зубов, и как-то боком бесшумно соскальзывает в тень подворотни.
Миг — и его уже нет.
— Что ты ему сказала? — спрашивает Кирик.
— Я сказала, чтобы он уходил. Нечего ему здесь делать. — Хала чуть заметно зевает, трет кулаками глаза. — Ну все, я пошла спать…
