Однажды я совершенно случайно познакомился с Михи Лоханиным, алеутом с острова Атту. Этот человек служил на военном буксире за пределами Адаха. Но наша встреча произошла на аэродроме Адаха, когда он сидел в подавленном настроении, надеясь упросить, чтобы его подвезли на Атху, — там жила семья Михи, с которой он не виделся уже много месяцев.
Михи Лоханин прилично объяснялся по-английски, если учесть, что никогда этому языку не обучался, казался смышленым и услужливым. Узнав, что мы с Бобом ученые и желаем ознакомиться с историей и жизнью алеутов, взгляд его оживился, и он вскочил на ноги.
— Вот здорово, что я вас встретил, ребята. Мне говорили о двух парнях, которые хотят изучать алеутский народ, только я не знал, как вас найти. А не поедете ли вы со мной на Атху?
Я объяснил, что в наши планы не входило посещение Атхи до сентября. Он сощурил глаза и лукаво взглянул на нас. Это был полноватый человек с огромным животом, едва прикрытым грязной рабочей блузой, настолько ветхой, что через нее был виден пупок; когда он смеялся, все лицо его озарялось светом.
— Если вы поедете на Атху сейчас, я помогу вам — проведу по деревне и познакомлю с моими односельчанами. Я много знаю о прежней жизни алеутов. Кажется, сейчас на Атхе алеутов изучают еще какие-то специалисты из Штатов, тоже из какого-то колледжа…
— Не Гарвардского ли случайно? — спросили мы. — Нам говорили, что они в селе Никольском, на Умнаке.
— Во-во, Гарвудский.
Михи подал мне мысль, что нас лучше примут в деревне, если с нами будет какой-нибудь переводчик и гид. Мы не знали, как отнестись к пребыванию Гарвардской экспедиции на Атхе. Несмотря на все происшедшее между нами раньше в Штатах, не было причин, мешавших двум экспедициям работать сообща. Я решил воспользоваться предложением Михи.
Капитан Дал обещал отправить нас на Атху самолетом в ближайшие дни. Михи разрешили лететь с нами.
Тем временем я объяснил Михи, что у нас нет денег, что наша экспедиция очень бедна. Не допуская и мысли об этом, он великодушно отмахнулся.
— Может быть, вы подарите мне хорошую теплую парку [13], или же какую-нибудь одежду для моих родных, — сказал он, оглядывая наши вещи в лаборатории. — А если вы найдете, что я хорошо вам помогаю, тогда дадите мне еще что-нибудь. А не хотите ничего давать, — он пожал плечами и улыбнулся, — тоже не возражаю. Сойдет и так.
Я снял со стены теплую походную куртку и тут же отдал ему, пообещав в награду за хлопоты выделить еще и другие вещи, и немедленно официально назначил его нашим помощником и переводчиком. Такая должность, по-видимому, пришлась ему по душе, даже несмотря на то, что жалованья за нее и не полагалось. Он выпятил грудь дугой, и его смуглый животик обозначился еще сильнее.
