Но виду он не подал, а произнес холодно и спокойно:
— Хотелось бы добавить, что с сего дня я больше не буду кормить ваших людей, так как хлеба и моим людям не хватает. Да хранит Господь тех, кто верует в него.
«Ну что, это ускорит рассмотрение моего предложения?»
Вехнер, видно, не ожидал такого поворота, взгляд его стал немного испуганный, и, видя это, кавалер продолжил:
— Тех, что помрут, да примет Господь их заблудшие души, я велю выкладывать на берег, чтобы с вашей стороны их было видно, путь матери и жены придут попрощаться.
Теперь и Вехнер, и оба офицера, что были с ним, стояли мрачные, под стать погоде. Ветер трепал бумаги в руке члена консулата, и тот долго не находил, что сказать. Пока, наконец, не произнес:
— Я сделаю все, чтобы ускорить решение по этому вопросу.
— Я очень на то рассчитываю; кстати, если завтра мне вернут всех моих людей, что схвачены на вашем берегу, то я буду кормить ваших людей целых три дня, — добавил вальяжно Волков, словно это не очень его волнует.
— И скольких ваших людей мы, по-вашему, удерживаем? — поинтересовался Вехнер.
Это был вопрос с подвохом. Как ни ответь на него, все равно дашь врагу нужную ему информацию. Волков на такие хитрости никогда бы не попался.
«Ты еще и хитрить тут надумал!»
Он уже не собирался разыгрывать из себя святого человека, он уже рычал:
— Запомните, Вехнер, если не вернете мне моих людей до завтрашнего утра, я не только престану кормить ваших, я еще и запрещу им жечь костры, а каждое утро я буду выкладывать их трупы на берег, пока не уложу тут всех до единого. Вы слышите меня, Вехнер?
Этот его рык произвел впечатление даже на приехавших с консулом офицеров. Они внимательно слушали каждое его слово, и когда он закончил, один из офицеров стал что-то шептать на ухо Вехнеру. Тот рассеяно кивал и потом произнес:
— Мы соберем экстренное заседание совета.
— Это здравая мысль, — уже абсолютно спокойно и едва ли не дружелюбно отвечал кавалер. — Надеюсь, вы примете правильное решение. Да вразумит вас Господь, если вы все еще верите в него.
— Разрешите ли вы нам поговорить с нашими людьми, которых вы удерживаете? — вдруг спросил один из офицеров.
— Конечно, — сразу согласился Волков. — Как только вы дадите мне поговорить с моими людьми, которых удерживаете вы.
Все было ясно, больше у парламентеров вопросов не было. Они раскланялись и пошли к своей лодке.
— Кажется, все прошло хорошо, — сказал Волков негромко.
Говорил он самому себе, но Брюнхвальд, стоявший рядом, все расслышал:
