В дверь тихонько поскреблись, она открыла. На пороге стояла Лиза – соседская девочка с ангельским личиком.
– Здравствуйте, я к Лорочке. Можно посидеть с ней?
Мария была так тронута, что снова чуть не расплакалась – на сей раз от умиления. Даже немногочисленные новые приятели дочь не навещали – родители, видимо, боялись заразы. Лизонька приблизилась к ложу больной и устремила на нее полный сострадания взгляд. Потом встала, подошла к Марии, подняла небесно-голубые глазки и прошелестела:
– А когда она умрет, вы отдадите мне ее игрушки?
Она задохнулась от гнева, возмущенная этой циничной детской непосредственностью:
– Уходи! Ты злая девочка!
Лиза недоуменно хлопнула длинными ресницами, скорбно вздохнула и бесшумно выскользнула. Женщина обессиленно рухнула на грубо сколоченный табурет и горестно обхватила голову.
В дверь снова робко постучали. Наверное, оскорбленная в лучших чувствах мать Лизы пришла… Но перед ней стояла пожилая казашка в затертом плюшевом камзоле и кимешеке (Мария уже знала, как называется этот головной убор, облегающий голову и плечи местных женщин, с неким подобием тюрбана сверху). В руках колоритной гостьи была залапанная стеклянная банка, на дне которой плескалось молоко. Она протянула банку хозяйке, а затем ткнула себя в грудь:
– Менин атым Бота, жене сен? – и указала на Марию, посмотрев вопросительно. Чтобы понять, что это формула знакомства, особо напрягаться не потребовалось.
– Мария. Спасибо вам большое!
– Мария́, – удовлетворенно кивнула Бота. – Жаксы! Карашо! Кируге болама? – и обвела рукой землянку.
– Да, да, конечно, заходите!
Гостья огляделась, покачала головой, поинтересовалась:
– Работа́йт?
– Да, на рудном дворе.
– Женщина рудный двор тяжелый работа.
– Тяжело. А что делать?
– Ну, мен кеттим, – и благодетельница пошла к двери. Затем, вспомнив о чем-то, вернулась, выложила на стол из бездонных карманов горстку светлых твердых шариков и пояснила: «Курт. Кушит!», после чего окончательно удалилась.
– Спасибо вам! Рахмет! – крикнула Мария ей вслед. Та небрежно махнула пухлой ручкой – мол, не стоит благодарности.
С тех пор Бота приходила каждую неделю, всегда с гостинцами, скудными, но необходимыми, помогавшими выжить. И Мария понимала, что делится та последним, отрывая от своей многодетной семьи. Они наловчились беседовать, понимая друг друга больше по жестам, интонации и выражению лица. Так выяснилось, что у новой приятельницы девять детей. Муж и трое сыновей воюют, две дочери уже замужем, остальные пока под родительским крылом. Младшим погодкам всего-то 8 и 9, а самой Боте 40, то есть никакая она не пожилая, старше только на 5 лет. Фотография Карла произвела на многодетную мать неизгладимое впечатление, она цокала языком и все приговаривала:
