А ведь она права, эта докторша с усталыми глазами. Пора. Ей 31 год. Но им так хорошо вдвоем!
Карл увлекся киножурналистикой, и получалось у него здорово. Он вообще был не только умен и красив, но и необыкновенно, всесторонне талантлив: великолепно рисовал, ни дня нигде специально этому не проучившись, прекрасно фотографировал. Сценарии к двум документальным фильмам были одобрены в Москве и уже взяты в разработку. При этом не оставлял службы военкора. Однажды просто влетел домой, радостный, возбужденный, закружил жену:
– Марийка, Чкалов приезжает, послезавтра беру у него интервью!
Отчаянно смелый летчик был идеалом не только для мальчишек, на него молилось несколько поколений, и Маруся даже позавидовала мужу по-белому – уж очень хотелось пообщаться с легендой авиации.
После интервью сидели до глубокой ночи, Карл с восторгом рассказывал о простоте и обаянии кумира, хохотал над его проделками вроде пролета под Троицким мостом в Ленинграде и даже заикнулся было о…
– Нет! – твердо заявила жена. – Никаких ОСОАВИАХИМов! Тем более, скоро нас будет трое…
– Чижик… Любимая! Как же я рад!
Вот чего он был абсолютно лишен, так это столь полезного в хозяйстве набора мужских навыков – даже такая мелочь, как необходимость вбить гвоздь, приводила его в смятение. Марию это не особо огорчало – всегда можно было вызвать электрика, водопроводчика, бригаду штукатуров и заплатить им. Покупку предметов интерьера он тоже считал излишеством, и мудрая жена наловчилась покупать приятные мелочи, создающие домашний уют, когда муж был в очередной командировке.
– Марийка, чьи это стулья? – с недоумением вопрошал он, вернувшись. – Откуда?!
– Я их купила!
– А этот абажур?!
– И его тоже.
– Но это же безумно дорого!
– Но мы ведь прилично зарабатываем, я накопила. Тебе же хочется возвращаться домой, а не в сарай?
– Домой… И знаешь, у нас очень уютно.
– Ну вот видишь, а ты говоришь – излишества…
Подготовкой дома к появлению малыша они все же занимались вместе: Карл рисовал эскизы, она принимала их или отвергала, наконец план генеральной реконструкции был утвержден и Мария принялась его воплощать.
Осенью родилась девочка, крошечное черноволосое чудо, так похожее на отца.
Она читала это сумасшедше нежное письмо, лежа в многоместной палате, и улыбалась.
Октябрь, 1937
Родные мои Марийка и Лорочка!
Жду не дождусь вас. Завтра в 2 или 3 часа приеду за вами. Сообщи мне, пожалуйста, что нужно купить и приготовить. Как быть насчет ванночки? Может быть, можно применить таз?
