Он остановил машину, крикнул Руслану, чтобы он передал Сане и Сидорскому – ехать по-боевому, под люками, хрен его знает, кто впереди: наши или фрицы.
А вот лейтенант будет пропуском. Эту ситуацию по-немецки с ярко акцентированным «аусвайс» Иван довел до пленника. Лейтенант должен сказать, что ему надо срочно доставить старшему начальнику трофейный танк. Немец тут же спросил, сохранят ли ему за это жизнь. Родин пообещал, а Руслик показал нож и пистолет – смотри, мол, чтоб без глупостей. Он развязал немцу руки, к одной его ноге сразу привязал веревку, укрепив другой конец к командирскому сиденью.
Предчувствие не обмануло Родина. Триумф откладывался, судьба предлагала им худший вариант.
Проехав еще несколько сот метров, они увидели шлагбаум, немецких солдат и «тигры» в окопах по обе стороны дороги.
«Эх, была бы на ходу „тридцатьчетверка“, смели бы все без остановки», – с горечью подумал Иван.
Руслан скомандовал лейтенанту сесть на башню, еще прочнее закрепив свой конец веревки, и выразительным взглядом дал понять, что жизнь пленника в его руках. Пистолетная пуля, если что, войдет снизу в подбородок и вынесет на броню его мозги.
Вот такая дилемма была у командира танка Pz Kpfw III лейтенанта Хорста Ланге: остаться верным своему фюреру, но с мозгами на броне, или добровольно выбрать путь предателя… Но ведь эти черти, русские, все равно прорвутся, выкрутятся, фортуна на их стороне, ведь только совсем безголовые могли заехать в опорный пункт к неприятелю и нагло угнать вражеский танк! Пока наши очухаются, есть все шансы, что они уйдут к своим. И потом эти безмозглые иваны весело сбросят в люк его труп с половинкой черепа, а танк на тросе размажет тело по дороге. Славная смерть для танкиста! Сколько он сам передавил пехоты, беженцев на дорогах… А еще был полевой госпиталь, который не успели эвакуировать русские – жуткая мясорубка…
– Шнель! – поторопил Руслик и проследил, как лейтенант надел фуражку, поверх нее наушники с ободом и болтающимся проводом.
– Гут! Красавчик! Чистокровный ариец! – похвалил Баграев и добавил свои нехитрые познания немецкого: – Ну, ты понял – ферштейн или шиссен…
Лейтенант кивнул отрешенно, привычно занял свое место. Ему оставалось только наблюдать, как русский офицер надевает подменный комбинезон, валявшийся в углу, с брезгливостью нахлобучивает на голову его шлемофон. Ланге еще надеялся на фортуну, на третий вариант, что увалень-танкист замешкается, когда получит по морде сапогом, а он вывалится на броню и будет орать во всю глотку, что здесь – русские иваны…
