Все это время Сидорский, оставшийся за радиста-телеграфиста, орал в эфир, вызывая в бригадной радиосети позывной батальона:
– Волга, я – Волга-5, как слышите?
Но расстояние от своих – бог знает сколько, Кирилл пока никак не мог нащупать комбата ни на основной, ни на запасной частоте.
И вдруг среди эфирного треска пробилось:
– Я – Волга-1, как слышите? Прием.
Киря тут же приказал Деревянко остановиться и передал в эфир, что «Волга-5» едет на базу. Сидорский выскочил на башню, замахал руками, Иван понял, тут же остановился.
– Есть связь, – крикнул Сидорский.
Иван через несколько мгновений уже подключился к радиосети, повторил комбату, что едут на базу, захватили немецкий танк с пленным офицером.
В ответ услышал без кодовых обозначений:
– Вы что там, перепились, какой к хренам танк с офицером?
– Волга-1, за мной следует трофейный танк. Прошу не убивать, я за рычагами.
– В каком районе находишься? – продолжал взрывать эфир комбат Дубасов.
В этот момент перед ним стоял ротный командир Бражкин. Пару часов назад он доложил, что пропал без вести танк лейтенанта Родина, который следовал замыкающим в колонне роты. И, когда услышал, что Родин вышел на связь и едет с трофеем, вздохнул облегченно и почувствовал, как давно уже пересохло и першило в горле, будто застрял там кусок наждачной бумаги.
– Следуем на базу с трофейным танком, – повторил Родин и отключился, сделав вид, что не услышал вопроса. Недосуг было шарить по карте.
Баграев сидел на башне.
– Доложился, командир, что с трофеем едем? А то болванку от своих обидно будет схлопотать.
– Доложил, – мрачно ответил Иван. – А почему безбилетные пассажиры до сих пор в танке?
– Этот? – показал Руслик на труп танкиста в танке. – Так подсобить надо.
– Давно бы по ходу сбросили, – недовольно сказал Родин и показал на люк в днище.
– Это мы мигом! – Баграев открыл люк, подтянул к нему тело, спустил наполовину, и, когда танк тронулся, немец сам собой сполз на дорогу. – Счастливого пути!
Связанный немецкий лейтенант Хорст Ланге с таким же, как у наших, закопченным лицом, безучастно смотрел на уход товарища в мир иной. Может, он сейчас даже позавидовал своему механику-водителю Маркусу, который так легко отмучился на этой проклятой войне. А что русские сделают с ним, подумать страшно.
Он вспомнил партизана, которого они разодрали, привязав за ноги к двум танкам. И вдруг с ужасом осознал, что в его командирской сумке среди семейных фотографий есть снимок, как они закапывают живьем русского лейтенанта-танкиста. Его вытащили из машины едва живого, обгоревшего, каким-то чудом уцелевшего. Конечно, его надо было казнить, в том бою он поджег сразу два танка: «фердинанд» и Pz Kpfw III. Он уже не помнит, кому пришла идея вырезать на лбу «ивана» звезду, а потом закопать живым, тут же рядом с его Т-34. Может, даже тому же Маркусу. Коллективное творчество… Лейтенанту довелось сфотографировать и поучаствовать в закапывании русского. Уж очень они злые были на этого «снайпера». Ланге даже заерзал, проклиная себя, что сохранил этот идиотский снимок рядом с портретами невесты, родителей и друзей-танкистов. Но руки были накрепко связаны за спиной.
