Сидорский не удержался (ну просто без стопоров мужик):
– Как зенитчик окна…
Саня взмахнул на прощание рукой, проворно нырнул в люк, уселся в штатное кресло, аккуратно, как нового члена экипажа, положил рядом с собой гармонь.
– Ну, что там командиры, – подал голос Деревянко, – не смеют, что ли, драть мундиры фашистского стрелка…
И тут Иван, прижав наушники, получил общую команду от командира роты «вперед», ему лично быть замыкающим в колонне.
Родин подождал, пока танки, ворочая тяжелыми задами, выстроятся в колонну, и только после этого дал команду Саньку:
– Едем замыкающими, держи дистанцию, не отставай!
– Понял, командир!
Он точно так же вырулил к дороге и поддал газу.
Позади остались хата, Матвеевна, перекрестившая гвардейский экипаж, Катюха, стянувшая платок с головы и от какой-то обиды прикусившая мизинец, тусклый огонек огарка свечи в окошке…
Но этой трогательной картины уже никто не видел. На танке, по понятным причинам, не было зеркал заднего вида. Только вперед и без оглядки! У каждого из танкистов осталось свое легкое ощущение мгновений мирной жизни, сравнимое с прозрачным голубым платком, который по воле ветра вырвался из девичьих рук, поднялся ввысь и потом, покружив над рекой, плавно опустился в ее воды.
– Едем только с габаритными огнями! – напомнил Родин.
– Понял, командир!
А у Сани Деревянко еще бушевала в душе стихия деревенского маэстро. Он и сам не ожидал от себя такой прыти: наш пострел везде поспел! Но для любого исполнителя главное – аудитория. Еще будут для него аплодисменты в окопах! И этот чудесный сон: милая девчонка Катюха, графиня Татьяна Матвеевна и гармонь-фронтовичка! Санька, протри глаза, она – твоя, просто чудо! Будет шквал и буря рукоплесканий. А потом его талант увидит целый генерал и заберет в ансамбль песни и пляски армии или даже фронта…
Тут Санька понял, что мысли его потекли совсем не в том направлении, потому что о самом ансамбле, как о чем-то мифическом, он слышал четвертинкой уха, ну, а главное, они еще не добили тяжелые танки 505-го батальона, или все равно какого. Вместо того лейтенанта с собачьей фамилией он, Санька Деревянко, должен раздавить не меньше сотни фашистских гадов с собачьими, свинячьими и козлячьими фамилиями.
Санька так раздухарился в мыслях о будущих победах, что не сразу осознал, что впереди темь непроглядная, ни задних габаритных огней впереди идущей машины, ни даже жучков-светлячков.
Тут и командир понял свою оплошность:
