– Эва, мы будем по тебе скучать!
Я бросилась к сходням. Когда на меня упала тень корабля, мне стало не по себе, словно я сейчас свалюсь в воду, как та малышка. После того как я поднимусь на борт, мама уже не сможет мне помочь заклинанием.
Девушка-матрос остановила меня у сходней:
– Ведьма?
У нее были угольно-черные волосы до плеч и бутылочно-зеленый форменный костюм с контрастным кантом в цвет медово-карих глаз. Она была лет на десять старше меня, но говорила так строго, что казалась еще старше.
– Да, я ученица Эвалитимус Эвергрин, еду в назначенный мне город по вступительному квесту на ранг неофита!
Я старалась подражать ее взрослому, уверенному тону, только получалось как-то не очень.
Она внимательно осмотрела мой сверкающий на солнце золотой билет и пробила аккуратную дырочку в уголке.
– Приятно познакомиться, ученица Эвергрин!
– Вообще-то, все зовут меня Эва.
Она с улыбкой вернула мне билет.
– А я Рин. Если что-нибудь понадобится, обращайся!
Я коснулась полей шляпы:
– Спасибо!
На нижней палубе было темно и прохладно – будто ныряешь на глубину. Сквозь грязные иллюминаторы еле пробивался свет. В лучах плясали пылинки. Пассажиры сидели на дубовых скамейках – на каждой помещались двое-трое. Я протиснулась мимо солидного господина, шуршащего газетами, мимо семейства, заталкивающего чемоданы под лавку, и наконец добралась до свободной скамьи.
Подвинувшись поближе к иллюминатору, я положила рюкзак на колени для тепла – ветерок пробирал до дрожи. Один из побочных эффектов магии – я всегда мерзну после того, как поколдую. Чего только я не перепробовала, чтобы согреться, от заклинаний до нагретого кирпича в кровать зимней ночью. Но несмотря на все старания, не могла спастись от холода, хоть бы и в летнюю жару.
– Можно? – Пожилой пассажир, стоя в проходе, указал морщинистой рукой на мою скамью.
Я кивнула:
– Конечно, садитесь, пожалуйста!
Он со вздохом облегчения поставил на пол хлипкого вида ящик. В ящике что-то заскреблось, и я подскочила от неожиданности.
– Ну, тихо, тихо, – сказал старик и похлопал по ящику.
Дважды прозвучал гудок. Сквозь грязное стекло я разглядела родителей. Мама прислонилась к папе, а он обнимал ее за плечи.
– Эва, твори добро! – крикнули они, хоть и не видели меня за мутным иллюминатором. – Счастливого пути!
У меня словно что-то кольнуло в сердце.
Я пальцем обвела контуры их лиц на стекле. Они скоро исчезли в толпе. Пароход, пыхтя, отвалил от причала и двинулся вниз по реке. Дым из трубы тянулся по ветру. По расписанию корабль должен был останавливаться в нескольких городах до впадения реки в море Констанции и дальше двигаться вдоль берега к югу.
