.А теперь несколько слов о результатах. Посмотрим, есть ли в них основания для гордости. Первый судебный процесс завершился передачей дела Сутягина на дополнительное расследование, при этом судья А. А. Гусев, перечислив все пункты обвинения, признал в своем определении, что ни один пункт обвинительного заключения не имеет доказательств! Тем не менее дальше судья пойти не мог и вместо оправдания (коль нет доказательств вины) отправил дело на дополнительное расследование. А Сутягин так и остался за решеткой. Вот уже четыре года, как он лишен свободы. Без приговора суда.
В наше время, оценивая слова высоких чиновников, принято говорить «лукавство», «лукавые слова» и т. п., но в данном случае такие эпитеты неуместны. Патрушев, информируя общество о деле Сутягина, откровенно врал и пытался ввести своих сограждан в заблуждение. Более того, он фактически предопределял будущее решение суда.
А вот еще интересные слова, произнесенные Патрушевым: «…у противника расширились возможности проникать в электронные базы и банки данных, содержащие военную, экономическую, экологическую и другую информацию». И снова глупость. Просто беда, если директор ФСБ не знает, что экологическая информация, по закону «О государственной тайне», не может быть засекречена! Более того, засекречивание экологической информации наказуемо в уголовном, административном или дисциплинарном порядке. Возможно, с учетом специфического мнения Патрушева 22 ноября 2002 г. сотрудники иркутского УФСБ начали акцию против известной экологической организации «Байкальская экологическая волна», пытаясь обвинить ее в разглашении государственной тайны, хотя общественные организации (это хорошо известно) никогда не работают с секретной информацией. Но уж если директор ФСБ говорит, что экологическая информация секретна, то как же не воспользоваться возможностью изловить очередного эколога-«нарушителя». Легко и безопасно, не то что террориста ловить. Так и действует это ведомство: раньше ловили диссидентов, сейчас — экологов, журналистов, ученых… Даже не заглядывая в закон «О государственной тайне», статья 7 («Сведения, не подлежащие отнесению к государственной тайне и засекречиванию») которого совершенно четко определяет, что вообще не может быть засекречено[3]:
«Не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию сведения:
о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан, и их последствиях, а также о стихийных бедствиях, их официальных прогнозах и последствиях;
