Да, он был конченый человек, все наркоманы – конченые люди, но Тони никогда не злился, не распускал кулаки. Прежний ее парень – Виктор, больной на всю голову и вечно злой – вот его она боялась, да, но не Тони, Тони – никогда.
«Ты взяла мою заначку», – говорил Тони, стискивая ей шею.
«Неправда, – отвечает она теперь. Огонь кругами расходится от нее по иссохшему деревянному полу. – Неправда».
Они ширнулись вместе. Он сам ее угостил. Она и близко не подходила к…
«Ты взяла мою заначку», – повторил Тони, и в этот миг ее охватил страх, он пробился даже сквозь приход, от которого сердце делало тысячу ударов в минуту.
– Я умру, – говорит она.
А ведь ты действительно взяла его заначку.
– Неправда.
Правда.
Правда. Пора, наконец, в этом признаться. Она спрятала пакетик в карман, когда Тони закрыл глаза во время первого прихода. Но ведь она не украла, просто припрятала – для надежности, чтобы он не потерял, как в прошлый раз…
– И я верю, что все это – чистая правда, – говорит она вслух. Но правда ли?
Чтобы ухватиться покрепче, Тони с силой надавил большими пальцами на основание ее горла. Ее сразу вырвало в те крошечные просветы, что на мгновение образовались в глотке. Но теперь кислород был перекрыт полностью. Ни единого шанса на вдох.
Тони плакал.
«Я тебя любил», – выл он, убивая ее. – Я тебя любил».
«Правда? Любил?» – думала она, чувствуя, как остатки кислорода покидают мозг: огромная дымящаяся дыра прожигала сознание, и в нее уходил весь мир.
«Толпы козлоногих, – вдруг сказал Тони. – Думаешь, я их не вижу? Ошибаешься! Они там, у озера. Выходят, когда никто не смотрит».
Огонь перекидывается на наркоманский мусор, разбросанный по полу. Комната наполняется дымом, но она не замечает.
Тони вдруг отстраняется, вскакивает над ее телом. Несмотря на действие наркотиков, тупая ярость понемногу исчезает с его лица.
«Кейт? – растерянно спрашивает он. – Кейти?»
Она видит, как он пятится. Медленно, неуклюже. На его лице – глуповатое потрясение.
«Черт, – бормочет он. – Вот черт».
Тони хватается за шприц, ширяется, ждет прихода. Еще раз проверяет ее пульс.
Она по-прежнему мертва.
– Ах, нет! – восклицает она теперь. – Ой-ой! Ты меня убил, да? Ой-ой-ой!
Тони встает и, рыдая, перекидывает ее тело через плечо. Она такая легкая, такая пугающе легкая. Рыдая, он находит два кирпича и засовывает их в карманы ее платья. Рыдая, проходит сквозь огонь, полыхающий в доме, выбирается на улицу и относит тело к воде.
– Нет, – говорит она теперь. – Нет.
