«Это домик на озере», – думает она. Стоит на безлюдной дороге, вдали от берега, а значит, снять его можно незадорого. Люди, жившие раньше в этом коттедже, когда-то закупали продукты в том самом магазинчике на парковке. И забросили его примерно в то же время, когда закрылся магазин.
Однако этим домом иногда пользуются скваттеры.
– Откуда я все это знаю? – хмурясь, спрашивает она вслух.
* * *
Фавн и рад бы объяснить, что она в плену у его Королевы, а точнее, та в плену у ее напуганной души. И что она рискует пропасть здесь навсегда, сгинуть на веки вечные. Однако сказать он ничего не может. Ему остается лишь посматривать на солнце, которое будет в зените уже через час. Фавн очень волнуется. Очень.
Она проходит по траве к входу в коттедж. Помедлив всего секунду, она поднимается на крыльцо и оттягивает желтую ленту. Дверь не заперта.
Пахнет насилием. Здесь произошло что-то ужасное. Причем много раз – на протяжении долгих лет. Пахнет человеческим отчаянием. Страхом. Насилием, которое вершат люди…
– Насилием, которое мы вершим, – шепчет она.
Внутри закипает гнев. Она толкает дверь – резко, внезапно и так сильно, что дверь слетает с петель, проваливается в дом. Босые ноги ступают по подпалинам на полу, запах дыма понемногу слабеет и исчезает.
– Ты здесь! Ты здесь! Как ты мог?! Как ты мог сделать такое со мной?!
Она замирает посреди комнаты. Вокруг никого. Да и с чего она вообще взяла, что здесь кто-то есть?
Просто вспомнила прошлое, конечно.
– Я знаю это место, – вновь произносит она.
А затем опускается на колени и трогает участок пола, расчищенный от наркоманского мусора: упаковок от еды, использованной туалетной бумаги, шприцов… В воздухе стоит вонь – такая сильная, что кажется почти живой.
– Это произошло здесь. – Вдруг она оборачивается к фавну, который уже стоит на пороге. – Так ведь?
Он вздрагивает.
– Да. Так, миледи, но…
Она его не видит. И обращается вовсе не к нему.
– Это произошло здесь, – повторяет она.
И прижимает к полу ладонь. Доски начинают дымиться от ее прикосновения.
– Здесь я умерла.
– Идешь сегодня к Энцо? – робко спросила его Рене.
Официально Карен и Рене ничего не знали об отношениях Адама и Энцо – да и никто не знал, может, даже сами Адам и Энцо. Но все, конечно, догадывались (кроме сознательно закрывающих глаза на происходящее – кое-чьих родителей, например). Людям младше двадцати лет было по барабану, чем занимаются Энцо с Адамом – увы, его жизнью дома управляли не эти люди.
