— Цыц! — замахивается на него Шишимора. — Беги на кухню. Принеси стаканы.
Вовка бросается выполнять приказание и чуть не сбивает Руслана с миской в руках.
— Глянь, что Шишимора принёс! — говорит он и бежит, гремя тяжёлыми ботинками, на кухню.
Руслан с неприязнью отодвигает бутылку и ставит на стол миску. Он настороженно относится к визитам пучеглазого Шишиморы. Мы не раз спорили с Русланом. Мне кажется, что Шишимора обыкновенный парень, истасканный войной по оккупации, базарам и, конечно, по чужим карманам.
Руслан ругает меня за терпимость и снисходительность к подобным людям. Наверное, он прав.
Вовка приносит стаканы, режет мамалыгу на четыре части, самый большой кусок поворачивает к себе.
— Готово! Давайте! За что? — спешит Вовка.
— Я не буду! — говорит Руслан. — Не наливай!
Он поворачивается и уходит.
— Нам больше достанется! — кричит вслед Двуличный.
Я не отказываюсь, водка — тоже калории.
— Не последнюю!
Шишимора поднимает над головой стакан и пьёт махом, как заправский выпивоха, только кадык ходит у него вверх и вниз.
— Ох! — крякает он и вынимает из внутреннего кармана кителя кусок колбасы. Честно делит пополам и даёт мне.
Вовка с вожделением смотрит на колбасу, но просить не решается: Шишимора не я… Это у меня Вовка не спрашивает, берёт последнее без спроса.
— Хорошо, что ушел! — говорит про Руслана Шишимора.
Я не могу перевести дух от выпитого. Чувствую, как моментально отогреваются ноги. Мутная теплота обволакивает мозг. От алкоголя пьянеют сытые, голодные — балдеют.
— Ты ешь, ешь!
Шишимора подвигает мне мамалыгу, оттолкнув руку Вовки.
— Давай стаканчик. Допьём!
— Почему хорошо, что Руслан ушел? — с трудом шевелю я языком.
— Как тебя забрало! — удивляется Шишимора. — Сразу видно, с голодухи.
— Ничего! — отвечаю я. — Школу кончу. Поеду в училище на лётчика учиться… Лётчикам усиленное питание дают.
— Учись, учись, дураком помрёшь! — смеется Шишимора.
— Ты брось! — вдруг обижаюсь я. — Эту пословицу помещики выдумали.
— На полтона ниже! — зло говорит Шишимора. — Я же к тебе с делом пришел. Помочь хочу, как товарищу.
— Какое дело? Дело какое?
— По-товарищески…
— Говори!
— Читал писателя такого — Достоевского «Преступление и наказание»?
Шишимора снова наливает стакан.
— Слышал. Но ещё не читал. В какой библиотеке брал? Сейчас книжек нет! До войны я был записан… в… библиотеку детскую. Имени Крупской. Вот где книг было! Целые полки! Сейчас во всём городе нет, сколько было в одной библиотеке, — с восхищением вспоминаю я.
