Легко, почти как раньше.
— Я и забыла, какой ты… бываешь.
— Какой?
— Серьезный.
— Это плохо? Иди под зонт, промокнешь и заболеешь.
— Кто бы говорил, — Вельма показала язык. — Лучше расскажи…
— О чем?
— Обо всем… как Терес поживает? Я думала, он погиб, но если нет… наверное, так лучше для многих. Он… выполнял особые заказы, понимаешь? И устал. Люди, я слышала, устают убивать. Но отпустить его не могли, вот и пришлось… искать выход. Знаешь, я вот думаю… мне ведь тоже не уйти. И тебе. Никому. Я когда шла на службу, хотела просто нормальной жизни. Быть одаренной сиротой лучше, чем просто сиротой, но и так… кем бы я стала? Актрисой? Мне предлагали за… неважно.
Кирис сложил зонт.
Сам он дождя не боялся, да и было пока тепло, куда как теплее, чем на том берегу, где осталась догнивать лодка. Если еще не догнила.
— Говорили, что без покровительства я все равно ничего не добьюсь. Я послала всех… и посылала раз за разом. Дума ешь, я не знаю, что про меня говорят?
— Кому нос сломать?
— И ты туда же, — Вельма топнула ногой по луже, будто желая стереть собственное отражение. — Это ничего не изменит. Всем рты не закроешь… а он придумал глупость. Жениться… кто он, и кто я? Какие же вы, мужики…
Кирис благоразумно промолчал.
— Вот скажи, какая из меня благородная эйта? Да, дар есть, но того дара две капли. И пока его тянет, конечно… вас всех тянет к необычному. Но пройдет время, и он поймет, что совершил ошибку. Станет злиться. На меня злиться…
Дождь усилился.
И Кирис раскрыл зонт. Пусть Вельма и дальше предается самокопаниям, он же постарается, чтобы, копаясь, она не промокла до нитки.
Ветер улегся.
И стало тихо-тихо. Эта тишина требовала что-то сказать, но что? Кирис совершенно ничего не понимал в делах сердечных. То есть у него была подружка, с которой он время от времени встречался, но там все было просто.
Он покупал духи и чулки.
Иногда давал денег. Она не требовала большего. И вполне возможно, что друзей у нее было несколько, но Кириса это совершенно не трогало.
— Может, — он все-таки заговорил, зная наверняка, что скажет не то и не так. С женщинами вообще сложно.
— Не надо думать за него? Пусть он сам. А ты за себя.
— Бестолочь, — ласково произнесла Вельма.
Какая уж есть. Зато… дурью не мается.
— Поможешь мне платье выбрать? — тот далекий, казавшийся забытым, берег не выходил из головы. А еще одно обещание, данное много лет назад. И глупое ведь. Детские не бывают другими. Кирис про него тоже забыл, как и о многом другом. Точнее, многое другое он старательно вымарывал из памяти, а уж берег пришелся заодно.
