– Ты послал за ними? – спросил Габриэль лакея, прервав очередной надоевший всем рассказ о том, как быстро растет сын Страттона.
– Он не посылал, – вмешался Страттон.
– Значит, мы должны считать чистейшим совпадением, что вы наткнулись друг на друга воскресным утром и вам обоим пришла мысль посетить меня до полудня? Возможно, я и полный идиот, но не хочу, чтобы мне это так нагло демонстрировали.
– Никто не говорил, что ты полный идиот.
– Никто не говорил? Но я же сказал.
Брентворт носком туфли ударил по бутылкам.
– У тебя были другие посетители?
Краем глаза он увидел, как Майлз едва заметно покачал головой.
– Я сам отлучался, но сюда никто не приходил. И в особенности должен подчеркнуть, что здесь не было женщин. А еще конкретнее: мисс Уэверли не заходила ни через дверь, ни через окно.
– Мы знаем, что ты выходил. О твоем поведении в клубе вечером пятницы жужжит весь Лондон, – отозвался Страттон. – Раньше ты не лез в драку, как бы ни напивался.
– Весь Лондон, вот как? Хорошо. Что касается драки, мне надоело мирно принимать хамские намеки от всяких придурков. Сэр Гордон просто нестерпим, и всем это известно. И если я уличил его во лжи, то мне следует дать медаль, а не осыпать упреками.
– Никто тебя не упрекает, – сказал Брентворт.
– Пока не упрекаете, но вот-вот начнете.
– Может, и начнем. Ты ужасно выглядишь. Позволь Майлзу побрить тебя, чтобы ты наконец стал выглядеть более-менее презентабельно. И, черт возьми, прекрати наконец погружаться в болото жалости к себе из-за какой-то женщины. Это на тебя совсем непохоже и просто неприлично.
– Это не имеет никакого отношения к женщине.
– Как же! Насколько я понял, твоя пастушка тебя не хочет. Такое случается.
– Не со мной.
Страттон ухмыльнулся, и Габриэль подумал, что еще одна драка не за горами.
Майлз занял позицию за креслом, предназначенным для бритья. Брентворт встал и указал на него.
– Садись, или мы тебя усадим силой.
У них был такой вид, будто они на самом деле собирались это сделать. Нехотя Габриэль встал и тяжело опустился в кресло.
Брентворт, казалось, был удовлетворен.
– Почисти его, Майлз. А потом убери эти бутылки. Как только у тебя будет презентабельный вид, Лэнгфорд, прикажи подать лошадь и присоединяйся к нам: поедем на прогулку в парк. Свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Двое мужчин, называвших себя его друзьями, ушли. Габриэль отдался на волю лакея с бритвой. Ему было крайне неприятно, что Брентворт обращается с ним как с зеленым юнцом. Брентворт, по-видимому, вообще не способен допустить, что из-за женщины можно так страдать. Самый аристократичный герцог, вероятно, полагал, что любую женщину, отвергшую его, нужно прямиком отправлять в Бедлам.
