После этих слов герцог удалился с таким видом, будто она представляла собой неприятную часть багажа, который он вынужден был хранить.
Искушение ванны оказалось сильнее любых поцелуев. Она лежала в ней бесконечно долго и лишь вынужденно подчинилась требованию служанки, когда та сказала, что должна вымыть ей волосы. Завершив купание Аманды, та же женщина отвела ее в постель и задернула шторы. После этого пришли слуги и унесли ванну. Мягкие простыни поразили Аманду и она долго водила по ним ногами, чтобы насладиться их свежестью и чистотой.
Сон очень быстро сморил ее. Проснувшись утром, Аманда лежала и обдумывала свое положение. Если она расскажет герцогу правду, каковы шансы, что он отпустит ее? И если все-таки отпустит, удастся ли ей застать процесс передачи застежки? Если, конечно, она сможет возобновить слежку сегодня утром.
Более вероятно, что герцог незамедлительно передаст ее в руки властей. Если же всю правду открывать нельзя, то, возможно, он удовольствуется ее частью.
Аманда сбросила одеяло и отдернула шторы. Герцог сказал, что у них будет возможность побеседовать утром. Настало время выдержать его допрос. Если ей повезет, она закончит этот день в его импровизированной тюрьме, а не в Ньюгейте.
Она поспешно оделась и сошла вниз, где ей сообщили, что его светлость уже уехал.
Лакей провел его в маленькую столовую. Воздух, все еще сырой после ночного дождя, врывался в открытые окна. Солнце уже превратило дом в настоящую теплицу, как это часто бывает летом в Лондоне. Сюртук, легкое пальто и галстук довершали пытку в такую погоду.
– Что так рано, Лэнгфорд? – Брентворт отложил в сторону письмо, которое читал.
– Не просто рано, а слишком рано. Тем не менее, как мне хорошо известно, ты обычно встаешь вместе с солнцем, а я сегодня совсем не спал, поэтому и прибыл в столь неурочный час.
Он рухнул в кресло, приняв чашку кофе от слуги.
Брентворт внимательно посмотрел на друга, после чего сделал жест лакею, чтобы тот удалился. Он с первого взгляда понял, что им предстоит весьма интимная беседа.
– Мне нужны от тебя кое-какие сведения, если ты ими обладаешь, – начал Габриэль. – Просто ответь на несколько простых вопросов.
– Ну, если они, конечно, не подразумевают государственную измену.
Друзья рассмеялись, хотя это была совсем не шутка. Брентворту скорее всего были известны некоторые вещи, разглашение которых могло быть истолковано как измена.
– Но при этом я прошу тебя воздержаться от собственных вопросов в мой адрес, – добавил Лэнгфорд.
