Виктор смотрел на него как парализованный.
– Ты его знаешь? – спросил один из немцев.
– Он итальянец.
– Имя?
– Витторио.
– Фамилия? Nome di famiglia!
Виктор молчал.
– Ты еврей? Ebreo?
То был момент, когда у Виктора перегорели предохранители. Он отпихнул солдата, прижимавшего его к стене, и побежал. Раздался выстрел. Виктор услышал, как пуля просвистела у самого уха и ударила в стену. Он завернул за угол. Немцы гнались за ним. Виктор поскользнулся в грязи мостовой, упал, вскочил и побежал дальше. Но не за пределы Медины, где улицы шире и освещены, – он углублялся в лабиринт. Там он знал все повороты, а они нет. Их крики эхом рикошетили от стен. То и дело звучали выстрелы. Если его догонят, суд будет короткий. Виктор нырнул в темный закоулок и вжался в дверной проем какого-то склада. Он слышал удары сердца, кровь стучала в ушах, а потом раздался топот подкованных ботинок. Все ближе… ближе… Солдаты пробежали мимо. Виктор отделился от стены, взобрался на жестяную кровлю и, прыгая с крыши на крышу, добрался до дома Латифа.
* * *
Мими пришла в ярость. Он сделал это только для папа́, оправдывался Виктор. Чтобы отомстить за него. Мими кричала, что смерть сына не вызволила бы папа́ из тюрьмы! Не сдержи ее Ясмина, она бы накинулась на Виктора с побоями.
Позднее Ясмина и Виктор сидели у холодной печи на кухне, завернувшись в одеяла. Вошел Латиф. Лицо у него было серьезное.
– Тебе больше нельзя появляться в «Мажестике».
– Я знаю.
– И тебе тоже, Ясмина.
Только теперь до нее дошло, что и она замешана в это.
– Завтра они выведают про Виктора все. И я не смогу этому помешать. У них есть списки сотрудников. И реестр городского населения. А если немцы что-то делают, они делают это основательно.
– Но они же не отправляют женщин в трудовые лагеря, – попыталась возразить Ясмина.
– Спаси Аллах, никто не знает, что они сделают с тобой, чтобы найти твоего брата. Нет, ты останешься здесь.
– Он прав, – подавленно сказал Виктор.
Ни он, ни Ясмина не спросили того, о чем подумали оба: кто теперь будет кормить семью?
– Вы мои гости и будете ими столько, сколько понадобится, – заверил Латиф.
– Спасибо, – сказал Виктор. – Но если они меня сейчас ищут… как знать, не выдаст ли нас кто. Я не хочу навлечь на тебя неприятности. Немцы видели нас вдвоем. Они знают, что мы дружны.
Еще никогда Ясмина не видела Виктора таким растерянным. О себе он никогда не беспокоился. Но теперь он навлек беду на других.
– Завтра мы уйдем.
