– Да ладно, пять минут, и все, – сказал Серж. – Я знаю одного мужика, он интересуется такими штуками, живет недалеко, а деньги разделим поровну. Не упускать же выгоду, а?
* * *
Спекулянт с черного рынка жил на краю запретного квартала, в кривом переулке, где не было фонарей, куда не совались жандармы. Волоча тяжеленный громкоговоритель, парни несколько раз поскальзывались, едва не шлепаясь в грязь, ругались, шутили и тащили добычу дальше. Наконец Серж указал на дверь, постучал, и перекупщик впустил их. Виктор и Хаим тут же вышли обратно на улицу. Стояла пугающая тишина. В темном проулке сеял мелкий дождик. К ним присоединился Серж. Ухмыляясь, он разделил смятые купюры.
– Надо отпраздновать, – предложил Хаим.
– Я знаю где, – сказал Серж.
* * *
Когда солдаты возникли из тени перед воротами борделя, было уже поздно. Виктор и его друзья не увидели их в темноте.
– Стой, кто идет!
Щелкнул предохранитель пистолета. Парни оцепенели. Если побежать, получишь пулю в спину. Немцы направились к ним. Их тоже было трое, лиц не разглядеть.
– Руки вверх! К стене!
Один из солдат грубо толкнул их к ограде. Другой обыскал карманы.
– Что вы здесь делаете? Комендантский час!
Парни не понимали по-немецки.
– Italiani! – крикнул Виктор в надежде выкрутиться. Если их опознают как евреев, то сочтут дезертирами, уклоняющимися от принудительных работ. А за такое полагался расстрел.
Один из солдат говорил по-итальянски.
– Carte d’identità!
Они отрицательно помотали головами.
– Nome?
То был вопрос сродни вопросу гётевской Гретхен[31]. Фамилия выдала бы еврея.
– Витторио.
– Луиджи Фантоцци.
– Антонио Кристиано.
А потом один из солдат обнаружил в кармане брюк Хаима ту проклятую карточку. Годовой абонемент кинотеатра «Колизей». Хаим любил кино, а годовая карта экономила деньги. Удостоверение он не носил с собой сознательно, но про абонемент просто-напросто забыл.
– Хаим Леллуш?
– Italiano.
– Хаим? – Немцы рассмеялись. – Хочешь нас провести?
Парни молчали.
– Как будет по-итальянски «еврей»?
– Ebreo, – сказал Мориц.
– Tы есть ebreo?
Хаим отрицательно помотал головой, но он знал, что шансов у него нет. Солдат что-то прокаркал ему в ухо. Какого черта не на принудительных работах! Другой солдат ткнул его коленом в живот. Хаим упал. Мориц не вмешивался. Потом они принялись за Виктора и Сержа.
– Погоди-ка, – сказал Мориц. – Я же тебя знаю.
– Нет.
– Ты же Витторио. Музыкант.
Виктор судорожно искал какую-нибудь отговорку.
– Лили Марлен, помнишь?
