– Папа́, мы построим его заново.
Он кивнул, благодарный за ее жест, но безо всякой надежды. Насколько решительно он боролся за своих пациентов, настолько же потерянным и обессиленным был в делах собственной жизни.
* * *
Они направились к морю, чтобы отдышаться от вони. Вялый прибой покачивал на волнах безжизненные тела в военной форме. Безымянные немцы, которые пытались спастись в воде, но и там их скосило. Мими прижала ко рту ладонь. Солдаты были возраста Виктора. Родители их никогда больше не увидят. Кто придет их похоронить?
– Смотрите!
Мими извлекла что-то из мусорной кучи на обочине. Мезуза. Нет, не просто мезуза, а их мезуза. Которую Альберт прибил к двери, когда они въехали в дом. Поцарапанная, грязная, но целая. Мими растерянно вытерла ее, открыла и достала изнутри свиток с молитвой, пергамент был невредим. Как она тут оказалась?
– Ангел нам ее подкинул.
– Мими, – проворчал Альберт, недоверчиво обследуя мезузу.
– Немцы сорвали ее с двери и выбросили. Но какой силач смог бы докинуть ее до пляжа?
– Может, она валялась на дороге, – предположила Ясмина, – и ее утащили собаки?
Кто знает. Мими забрала свою находку у Альберта и решительно объявила:
– Альберт! Это Божий знак. Мы отстроим наш дом заново!
Альберт молчал. Ясмина знала, о чем он подумал: на какие деньги?
Всю обратную дорогу в поезде Мими составляла список самого необходимого, что нужно купить. Матрацы. Кастрюли и тарелки. Лопаты. Брезент, который они натянут вместо стен и потолка. Деревянные балки, цемент и кирпичи. Рабочих они оплатить не смогут. Рассчитывать можно только на собственные руки.
– Вы станете первыми гостями в нашем доме, – сказала Мими Хадийе.
– Иншалла.
Для последнего ужина Хадийя приготовила острый кускус с тыквой и барашком, а к нему масфуф, кашу с гранатами и пахлаву с миндалем. Настроение за столом царило приподнятое, почти праздничное. После еды Альберт обнял Латифа с такой сердечностью, что тот едва не расплакался. Заметив взгляд Ясмины, он смущенно вытер глаза.
Ясмина произнесла вслух то, что думали все:
– Что будем делать с немцем?
Альберт отправился к Морицу, лежавшему в темноте, Ясмина последовала за отцом. Альберт измерил раненому температуру и снял повязку. Он говорил негромко, Мориц дрожал и, казалось, мало что понимал.
– У него жар. Температура под сорок. Рана воспалилась. Кто знает, какую инфекцию он подхватил. Мы не можем оставить его тут.
– Но и с собой взять не можем!
– Без ухода он не выживет.
