А после войны Валиджан вернулся на завод. До сих пор стоит у вагранки, предав полному забвению увлечения мальчишеских лет: стихи, фотографию. Но он не жалел, что судьба его сложилась так, а не по-иному, он любил свой завод и свою «горячую» профессию.
А что любит Али?
Валиджан вновь поглядел на старую фотографию… В годы войны братишка беззаботно носился по улицам, в рубашке, выбивавшейся из трусов. Но и его не миновало военное лихо: сам голодал и видел, как трудно жилось всем вокруг, — многие пробавлялись лишь вареной свеклой, а иные падали от голода у своих станков…
Все это не могло не врезаться в детскую память. Почему же Али вырос таким беспечным?.. Вон ведь какой верзила — горы мог бы свернуть! А растрачивает силы черт знает на что. И разве он, Валиджан, не виноват в этом? Увлекся работой, обзавелся семьей, а братишку забросил, как когда-то свой фотоаппарат. А ведь Али — родная кровь. И не потерянный же он человек! Не случайно полюбила его такая славная девушка, как Фарида.
Или любовь слепа?
Спустя неделю Валиджан навестил мать. Пришел не с пустыми руками — принес гостинцы: сливочное масло и разные сладости. Халниса-хола, готовившая плов, при виде старшего сына так вся и просияла… Ласково шлепнув его по плечу, она проговорила:
— Легок на помине! Только что о тебе подумала.
Она приняла из его рук сверток с гостинцами, пробормотала молитву. Валиджан дал ей и немного денег. Она начала было отказываться: «Ох, сынок, самому пригодятся, детишек же полон дом!», но потом сдалась на уговоры сына, взяла деньги и снова принялась за молитву, длинную-предлинную. Присев на супу, Валиджан поинтересовался, где брат.
— Вышел. Вот-вот должен вернуться. Выпей-ка пока пиалку чая, а я плов принесу.
Вскоре явился Алиджан. Не оглядываясь, прошел в дальний угол двора к любимому псу, Каплану. Присел возле, потрепал собаку по шерсти. Потом вымыл руки в арыке и только тут заметил брата. Вытерев мокрые ладони о рубаху под мышками, не спеша приблизился к супе и вместо приветствия только буркнул:
— А, ты…
В это время показалась Халниса-хола, с большим лаганом, полным плова.
Валиджан посмотрел на лаган, улыбнулся:
— Гляди-ка, все еще служит!
— Не разобьем, так еще век прослужит! — Халниса-хола вздохнула. — Покойный ваш отец любил добротные лаганы… Этот вот изготовил сын Мирсаида-гончара.
— Помню его. Творения гончаров, и правда, вечны. Во время раскопок много находят глиняных изделий: тысячелетия прошли, а они целехоньки. Настоящий-то труд бессмертен!
