— Д-да… — с сожалением проговорил мужчина, положивший конец поединку между Шамси и Алиджаном. — Какая силища зря пропадает! Хватило б на мельницу с четырьмя жерновами.
— На мельницу? — подхватил другой посетитель, в соломенной шляпе. — А я думаю — на целую электростанцию!
К ним подошел усач Таджибай, тихо пожаловался:
— Ну, никакого с ними сладу! Слово боишься сказать… Валяются тут целыми днями, словно откормленные на убой. В чайхане — как у себя дома! Родителям с ними прямо горе, — и ожесточенно добавил: — Будь мой сын таким — уж я бы знал, что с ним делать.
С этими словами чайханщик, с веником в руках, направился к Шамси и Алиджану:
— Ну-ка, дорогие, встаньте, я палас почищу…
— Мы тут морковь будем резать, — сказал Алиджан. — Потом сами приберем. А ты, Петух, принеси пока чаю!
Таджибай побагровел от обиды:
— У меня имя есть! Я все-таки постарше тебя. Или ты качал меня в люльке?..
— Подумаешь, расхорохорился!
— Хочешь чаю — принесу хоть десять чайников, — голос чайханщика дрожал от возмущения. — Но разговаривай со мной уважительно! Ты мне в сыновья годишься.
— Дедушка, дай нам чаю! — ломаясь сказал Алиджан.
Чайханщик бросил на него гневно-презрительный взгляд и удалился, ворча про себя: «Ишь, какой куражливый! Молоко на губах не обсохло, а спеси хоть отбавляй…»
— Шамси и Алиджан просидели в чайхане до вечера.
Возвращаясь с работы, Валиджан решил заглянуть к брату. Этот неожиданный визит не очень-то обрадовал Алиджана, валявшегося в постели: он даже не поднял головы с подушки. Валиджан, окинув брата неодобрительным взглядом, строго спросил:
— Как, устроился на работу?
Алиджан цокнул языком: нет!
— И долго еще намереваешься гонять лодыря?
— Простите — как вы сказали?
— Долго еще, говорю, будешь бездельничать?
— А ты что, — Алиджан, разозлясь, перешел на «ты», — в отцы ко мне записался, надумал воспитывать?..
— Завелся! — усмехнулся Валиджан. — Давай потолкуем спокойно. Иди к нам на завод, будем вместе работать.
— Завод — не моя стихия.
— Я же добра тебе хочу. Сам, что ли, не видишь, что ты на неверном пути?!
— А ты — на верном?..
— Полагаю, что да.
— Вот и шагай по нему — вперед и выше! Ура!.. — Алиджан отвернулся к стене, проворчал: — Не люблю, когда меня учат уму-разуму.
Валиджан ушел от брата, раздосадованный. Мальчишка! Еще дерзит, фамильярничает… Никакого уважения к старшим!
Выйдя за калитку, Валиджан остановился в задумчивости. Да, парень совсем от рук отбился — чего только не рассказывали о его проделках! Матери одной с ним не справиться. Да она, видать, ко всему притерпелась. Что бы ни выкинул младший — молчит, переживает про себя. Валиджан не раз пытался серьезно поговорить с ней о брате. Она только вздыхала, и ему становилось жалко мать. Валиджан просил у нее прощения за резкие слова… И все оставалось по-прежнему: Алиджан вытворял, что хотел, — мать все покорно сносила. Не зря говорится: материнская грудь не чувствует укусов ребенка…
