На помощь растерявшимся молодым людям пришла Джахан-буви:
— Фаридахон, зайди к Савринисе, может, Халниса-хола уже у нее — она хотела на обратном пути заглянуть к соседке… Скажи, сын приехал, пусть поторопится домой. Исполнишь мою просьбу, доченька?
— Охотно! — с облегчением согласилась Фарида и исчезла за калиткой.
Джахан-буви подозвала Алиджана:
— Посиди со старухой, пока мать не пришла. Фаридахон уже умчалась? Славная девушка… Гляди-ка, такая молодая, а уже доктор! Нынешние-то девушки куда как самостоятельны! И слава богу. Сынок, в этом году прямо урожай на девочек… Уж как Кутбиниса ждала сына! А родила опять девочку. А Рисалятхон? И у нее девочка. У невестки Сарымсак-махсума уже семь дочерей, а она всю жизнь мечтала о сыне. Аллах великий! А у Тутихон что ни год, то сын…
Рассказ Джахан-буви рассмешил Алиджана. Повеселевший, он кинулся в дом, вынес чемодан и только раскрыл его, чтобы достать подарки, как появилась запыхавшаяся Халниса-хола. Еще от калитки она запричитала:
— Где ты, свет очей моих? Где ты, мой желанный, выпрошенный мною у бога? Где ты, мой богатырь? Приехал, вернулся, голубчик мой!.. Тысяча благодарностей богу! — она с распростертыми объятиями бросилась к сыну, припала к его широкой груди, голова ее еле доставала ему до подбородка. — Радость-то какая, да буду я твоей жертвой, сыночек мой ненаглядный! — она выпустила сына из объятий, чуть отступила, любуясь им. — Да какой ты стал стройный!.. Ну, писаный красавец. — И, повернувшись к Джахан-буви, сообщила: — А я сегодня во сне видела его покойного отца. Видите, сон-то в руку. Ох, сыночек…
— Не плачьте, мама…
— Да это я от радости, сынок. Это легкие слезы.
Назавтра утром явился Буриходжа. На нем был неизменный залосненный бешмет, на животе красовалась цепочка от часов, тянувшаяся из оттопыренного, с обтрепанными краями, кармана. Буриходжа то и дело хватался за нее, доставал, словно вытягивал ведро из колодца, массивные допотопные часы, открывал крышку, бросал важный взгляд на циферблат — глаза у него были выпучены, как у галки, — потом, захлопнув крышку, отправлял часы обратно, в таинственную глубину кармана…
После обычных расспросов о здоровье Буриходжа замолчал, не зная, о чем говорить с этим возмужавшим, отчужденно глядящим на него парнем… Он вздохнул, откашлялся:
— Так, сынок… Значит, вернулся?
— Как видите.
— И слава богу. Мать-то, бедняжка, иссохла от тоски. Соскучилась по тебе. Мы тут все молились о твоем благополучии. Кхм… Хорошо, что приехал.
