Однажды Бой опять сильно занемог.
Летом болезнь у обезьян в основном одна, очередной понос. Но если до этого случая выручали глинтвейн, вяжущие травяные чаи и диета из листьев ивы, то в этот раз Бою привычные средства не помогли. Заболели-то они, как всегда, вместе с Катей и Ромой, но те быстро поправились. А у Боя недуг продолжился уже в форме геморрагического энтероколита и начались осложнения с сердцем – подозрение на очередной инфаркт. Вообще некоторые, на первый взгляд незаметные или простые болезни у зоопарковских питомцев вдруг превращались в скоротечные. Я всегда очень переживал по этому поводу, чувствуя свою полную беспомощность. Первое время мы иногда приглашали для консультации преподавателей из душанбинского ветеринарного института. Но очень скоро убедились, что в Таджикистане по лечению диких животных мы и есть истина в последней инстанции. И, конечно, вовсе не от гордыни, а просто от того, что мы в этой области уже обладали реальным и несомненным опытом.
Но в тот раз все было так серьезно, что я снова пригласил для консультации нескольких очень хороших детских врачей с многолетним опытом лечения подобных болезней у малышей. На самом деле этот консилиум помогла мне собрать моя теща, кандидат медицинских наук именно по педиатрии. Хотя наш пациент и был обезьяной, но в чем-то они как дети.
Встречаю докторов у ворот зоопарка. Теща представляет своих коллег, а потом меня:
– Знакомьтесь, это Сергей Юрьевич, главврач зоопарка.
В это время откуда-то из-под земли вырастает босой и почему-то в этот раз очень грязный, но, как всегда, улыбчивый Федор и, протягивая мне руку для пожатия, кричит чуть не на всю улицу.
– Сережка, привет!
Теща в недоумении пятится назад, а счастливый Федор всем по очереди протягивает руку для приветствия. Теща для разрядки напряженности спрашивает:
– Сергей Юрьевич, это у вас тут такие друзья?
– Почему нет? – спрашиваю, а сам пытаюсь их поскорее увести подальше от Федора. Но тот не унимается:
– Сережка, мы сегодня будем лечить Бойку?
– Будем-будем, видишь, Федор, сколько к нему докторов приехало!
Мы идем к вольеру Боя, а за нами гордо шагает счастливый Федор.
Детские врачи помогли нам очень оперативно достать необходимые лекарства для внутривенных вливаний. Но диагноз не изменился. Геморрагический энтероколит и подозрение на инфаркт.
Уже со второго дня Боя перевели в фиксирующую клетку. Ловить его не пришлось. Сам пошел. И, кажется, хорошо понимал происходящее. Фиксировать его не было никакой необходимости. Мало того, он был настолько покладистый, что совершенно безропотно давал себя слушать, щупать и делать внутривенные вливания. Грустно смотрел на капельницу и трубку, бегущую к его вене, и даже к ним не прикасался. Только лежал и потихоньку стонал. Когда я ему помогал сесть, чтоб у него была возможность попить рисового отвара или съесть суп моро (хорошо переваренную и перетертую морковь, которую мы ему давали по совету педиатров), он одной рукой придерживал мою руку с пиалой, а другую закидывал мне на шею, чтоб лучше держаться. При этом, заглядывая глубоко в глаза, как бы говорил: «Доктор, видишь, что со мной приключилось. Но ты же меня спасешь, да?»
