В утвердительном Пути веданты основное утверждение – это «Я есть Я», а в Пути отрицания – «Я не есть Я». Оба, конечно же, одинаково истинны и одинаково ложны сами по себе, но «извлечение» в безличное может привести прямо к взаимному уничтожению как истинности, так и ложности.
Конец конечного – это начало начального, и оба они – как перед, так и за обоими. Поэтому то, что мы есть, – совершенно в другом измерении.
Разве фраза «Истинная любовь – безлична» не является семантически чистым бредом?
«Любовь» не может существовать концептуально как-то иначе, кроме как взаимозависимая противоположность «ненависти», испытываемой А по отношению к Б, где одна – позитивная реакция, а другая – негативная. Их разрешение во взаимном отрицании, то есть взаимное отрицание наложенных друг на друга позитива и негатива, оставляет после себя концептуальное несуществование, которое уже нельзя обозначить терминами «любовь» или «ненависть».
Что бы ни проявляло их в двойственности, не может быть объективной «вещью», не может быть чем-то сознаваемым, поскольку чем бы это ни было в ноуменальности, оно не может иметь объектных, или феноменальных, качеств и даже не должно называться «оно».
Следовательно, то, что предполагается ноуменально, может быть представлено только местоимением «Я», а любое феноменальное выражение или проявление, отличное от «любви – ненависти», должно быть названо как-то иначе. Такие слова, как «блаженство», «счастье», «благословение» и их противоположности, или даже такие санскритские слова, как сат-чит-ананда или каруна, не могут использоваться в качестве адекватных терминов, хотя и более предпочтительны.
Концептуальное выражение того, что имеется в виду, то есть попытка концептуализировать интуитивное знание, потребует не какого-либо утвердительного существительного, а, в абстрактном интеллектуальном контексте, глагольной формы в изъявительном наклонении, предполагающей необъектную связь. Такие термины, как «любовь – ненависть», никогда не смогут стать адекватной заменой, поскольку это означало бы противоречие в терминах: безличное не может выражаться тем, что по определению является личным. Все это – попытка достичь положительного посредством положительного, а это все равно что пытаться поднять себя за шнурки ботинок.
Любая попытка выразить необъектное словами, кроме местоимения «Я», неизбежно невозможна и потому неизбежно абсурдна. То, что мы пытаемся выразить, может быть лишь тем, что мы есть: будучи тем, что мы есть, мы можем знать это, но, будучи этим, мы не можем определить это в объективности, поскольку «Я» не могу определить то, что Я есть, ведь Я не имею объектных и, следовательно, объективируемых, качеств.
