— А с рожей-то что? Почему не поправишь? У вас же сейчас такая медицина, даже грабли приделывают, — поинтересовался Анатолий.
— Это память о моей игре, — ответил Гатрец.
— Так ты тоже был этим… смертником? — спросил Игорь.
— Мы приехали, — буркнул привратник и в этот момент двери распахнулись.
Ребятам на миг показалось, что они снова вернулись в небоскребы годов. Но только на миг. Если там был длинный коридор с песочно-бежевыми стенами, довольно таки светлый и приветливый, то тут всё наоборот. Привратник вышел в темный и мрачный тоннель. Молодых людей приветствовали серые стены коридора из грубо отесанного камня. Небольшие лампы подсвечивали снизу и рисовали причудливые тени на неровном потолке. Игорю этот коридор напомнил ходы подземелья какого-нибудь старинного замка.
Коридор, будто проеденный огромным земляным червем, протянулся далеко вперед. Сходство с небоскребами годов состояло лишь в дверях и зеленых цифрах над ними. Под ногами привратника хрустела щебенка, острые камешки раскиданы по полу коридора. «А ведь у годов даже пыль сразу убиралась» — подумал Игорь.
Наноиды мягко несли скованных молодых людей вслед за неторопливо идущим привратником. Тишину подземного хода нарушали шаги Гатреца, дыхание ребят и какие-то невнятные шумы, раздающиеся из-за закрытых дверей. Камешки катились, цокали и застывали на новом месте. Впечатление создавалось тягостное. Или стилисты так постарались, или в самом деле тяжелые дубовые двери с металлическими полосами и огромными заклепками остались с давних времен.
— Вот за такими дверями инквизиторы и добывали правду, — мрачным голосом проговорил Анатолий.
Игорь только кивнул, друг высказал то, что вертелось у него на языке. Так и представлялось, что сейчас раскроется ближайшая дверь и оттуда вывалится жирный, потный палач с раскаленными добела клещами. Вывалится, взглянет сквозь прорези красного балахона свинячьими глазками и потащит ребят на металлическую решетку, под которой полыхают яркие угли.
Привратник шел. Сколько древних дверей они миновали? Пять? Десять? Двадцать? Игорь сбился на первом десятке. За некоторыми дверьми тишина, за другими слышался невнятный шум, будто повара месили тесто… или же кого-то лупили от души. Вид приготовлений к пыткам порой производит больший эффект, чем сами пытки, поэтому в душе Игоря завозился липкими конечностями холодный страх. Что же творится за этими дверьми? Перед глазами вновь промелькнула решетка с углями… а также кресло с иглами на сиденье… «испанский сапожок». Накручивание не прошло даром — левый глаз начал подергиваться, а привратник всё также неторопливо шел дальше.
