— Зря вы мужики все это затеяли… Не хера не получится.
— А откуда ты знаешь, будто мы что-то затеяли?
— Ходите по углам, шепчетесь… Откупиться, что-ли, решили?
— А может и так.
— Хан за каждого человека платит Ковалю двести золотых червонцев. Откуда вы такие бабки возьмете?
— Поторгуемся, — нахмурился я. — Все лучше, чем задаром пропадать.
— Долбоебы вы, — тихо сказал лысоватый Игорь, до этого молчавший, — вас так и так мочканут, вы же эту базу видели. И Коваля без маски.
— А почему они все в масках, а он без маски?
— Потому что ему все похую. Для этого отморозка человека убить — как для тебя — в рот две вишенки положить. Он из бывалых армейских наемников, в глаза посмотришь — оттуда сразу жутким мраком веет…
— Хорош, Игорян, жути нагонять… — пробурчал Вадим. — парни вы это… если вдруг получится… и про нас не забывайте. Сообщите в жандармерию…
— Обязательно, — кивнул я и показал на худющего мужика, который до сих пор спал, и даже не вставал на завтрак.
— Не трогай его, — покачал головой Вадим. — Он почти все время спит, ничего не жрет и не с кем не разговаривает. Его вчера утром привезли.
— Может… в картишки? — хитро улыбнулся Федя, медленно доставая из кармана куртки колоду старых засаленных карт.
Вот его я бы точно взял в разведку, если бы он только языком поменьше трепал. Этот Федя совершенно не унывает, и даже чем-то напоминает моего друга Саню Коломина… Эх, Саня-Саня, как ты там сейчас?..
За игрой в карты прошло уже больше часа, а Артур назад еще не вернулся. Мне даже показалось, что я слышал на улице рев «Бурана»… Черт возьми, а я ведь сам, дурачина, засветил перед проводником карту схрона. Зачем ему теперь лишняя обуза…
Но почему-то не верилось, что Артур меня кинет. Неужели я совсем не разбираюсь в людях? Он вообще показался мне каким-то чересчур мужественным, даже героическим парнем. Таких экземпляров сейчас практически невозможно встретить в обычной жизни, они остались где-то там… на экранах старых советских фильмов о героях гражданской войны или комсомольцах-первопроходцах…
Из-за своих печальных думок я остался в дураках три раза подряд, и уже хотел бросить карты, как вдруг услышал, что охранник сверху окликнул меня:
— Седьмой, наверх!
Я медленно приподнялся, почувствовав, что ноги уже малость затекли от неудобной позы.
— Ни пуха… — шепнул вслед Вадим, и мне показалось, что он вроде бы даже перекрестился…
