И как ни умоляла Бибо Шади-хана остаться, он так и не согласился.
Последний раз поцеловал он Бибо, вскочил на коня и умчался в темноту наступавшей ночи.
После долгих дней пути Шади добрался до богатого города Кветты. В этом городе жил брат Тадж Мухаммед-хана, Баз Мухаммед-хан. К нему-то в дом и приехал Шади.
— Здравствуй, Баз Мухаммед-хан! Пусть будут благословенны дни твоей жизни!
— Здравствуй, о Шади-хан, чья слава гремит повсюду! Зачем ты пожаловал в мой дом?
И Шади рассказал ему о том, что Тадж Мухаммед-хан забыл здесь важные документы. Баз Мухаммед-хан быстро нашел эти документы, вернулся к Шади и сказал ему так:
— Смертная будет мне обида, если ты уедешь, не погостив в моем дворце.
— Но ведь Тадж Мухаммед-хан ждет меня!
— Не великая важность, подождет лишний день. Зато я тебе дам потом таких горячих коней, что ты вдвое быстрее доберешься до Исфагана.
И пришлось Шади-хану остаться во дворце, погостить денек-другой.
А Баз Мухаммед-хан оставил Шади в своем дворце не без умысла. Были у него две красивые дочери, и мечтал он одну из них выдать за Шади.
Узнав об этом, Шади только грустно улыбнулся, потому что сердце его принадлежало Бибо. Только о ней одной он мечтал дни и ночи, о ней тосковал все сильнее и сильнее.
Наконец, распрощавшись с Баз Мухам мед-ханом, Шади отправился в Исфаган. Доехал он до маленького городка и там свалился с коня от усталости. А ночью у него началась лихорадка. Кое-как переспал он до утра, а на рассвете с трудом сел в седло и тронулся дальше.
По безлюдной дороге скакал Шади-хан, и в глазах у него то и дело появлялись зеленые круги. Но, сжав зубы до боли, он ехал все дальше и дальше.
Но скоро силы оставили его, и, не доезжая до Диларама, он свалился с коня. Долго лежал Шади без движения, пока, наконец, не пришел в себя. Огляделся Шади-хан, видит: кругом никого нет, только стоят у дороги какие-то древние развалины. Заполз туда Шади, лег на сырую землю и забылся.
Долго ли лежал он так, нет ли — неизвестно. Но когда очнулся, была уже ночь. Тихо вокруг, безлюдно. Лишь огромные крылья неведомых птиц грозно шуршат в ночном небе. Снова забылся Шади, а когда опять открыл глаза, был жаркий полдень. И снова кругом тишина. И ни одна душа не знает, что лежит он здесь больной и одинокий.
Почувствовал Шади-хан, что приходит его смертный час, и горько задумался над своей жизнью. А когда вспомнил про Бибо, слезы навернулись у него на глазах.
Наконец, на исходе четвертого дня услыхал он где-то поблизости цокот копыт. Из последних сил закричал Шади. Слышит: всадник остановился. Потом подошел и склонился над ним. Чуть слышно прошептал Шади-хан:
