«А ведь это, верно, его вместо меня взяли, — понял Воронцов и хотел было открыться полиции, но потом он решил, что Никандрова и так освободят, разобравшись в ошибке, а его они, видимо, освобождать не станут, а после он понял, что, вероятно, и Никандрова не станут быстро освобождать, а скорее всего вышлют — хорошо в Латвию, а то и обратно домой, и вспомнил он сегодняшнюю ночь, и Карла Энновича, и Оленецкую и увидел себя со стороны и подумал: „Будь же мы все трижды прокляты!..“»
И стало ему до того вдруг противно жить на этой земле, что он было подумал пойти к морю и утопиться, но потом вспомнил, как издевался над самоубийцами, и позвонил Нолмару.
— Вы уже знаете об арестах? — спросил Нолмар.
— Она сказала об этом ночью. Я не успел никого предупредить. Кто мог подумать, что президент так быстро подчинится их нажиму…
— О том, что зарезан журналист Юрла, тоже знаете?
— Как вы думаете, если большевики потеряют миллионов сорок долларов, — это для них будет ощутимо? — не отвечая на вопрос Нолмара, спросил Воронцов.
— Естественно… Они ведь выходят к барьеру — им торговать надо. Но, исчезнув там, где эти деньги объявятся?
— Где-нибудь да объявятся… Мне нужны документы, Отто Васильевич, билет до Москвы и денег — немного.
— Документ на чье имя?
— На любое, не суть важно…
— Это я понимаю… Фотография-то чья должна быть там?
— Моя.
— Ах, вот как… Тогда я повторю свой вопрос: где объявятся потом эти миллионы?
— Где-нибудь да объявятся…
— Тогда вы «где-нибудь» себе документы и заказывайте…
— Где бы им нужнее объявиться? — после долгой паузы, решив было вылезти из машины, но потом поняв, что положение его до унизительного безвыходное, спросил Воронцов.
— В Германии.
— Вы хотите, чтобы часть денег перешла в ваше пользование?
— Почему же часть? Все эти деньги должны перейти в наше пользование. За каждый доллар мы будем расплачиваться марками — по спекулятивной, естественно, цене.
— Но эти доллары не будут обращены Германией в пользу торговли с Совдепией?
— Мы, естественно, можем торговать с ними, но доллары нам нужны для торговли с Америкой. Россия удовольствуется ботинками, крахмалом и гайками.
— Моя организация будет вправе распоряжаться деньгами, даже если Советы станут третировать Берлин нотами?
— Вы хотите получить эти деньги противозаконно? — улыбнулся Нолмар. — Я не верю в то, что вы сможете на это пойти.
— Напиться бы до зеленых чертей, Отто Васильевич.
— Неплохая мысль.
— Когда будут готовы документы?
