Слушая, с какой теплотой Лиза отзывается о тренере, я вспомнила, как за несколько месяцев до чемпионата мира спросила фигуристку, не боялась ли она, что Мишин, в силу отсутствия результата, вообще может отказаться от работы с ней?
– Я не слышала, чтобы у него были такие намерения, – ответила Лиза. – А вот разговоры о том, что мне самой нужно уходить к другому тренеру, до меня доходили. Но я никогда не уйду от Алексея Николаевича. Как можно уйти от человека, который мало того что вытащил меня из Глазова, так еще и на ноги поставил? На мой взгляд, это просто подло…
* * *
Говорят, судьба никогда не преподносит человеку испытаний, которых тот был бы не в силах вынести. Следующий сезон получился у Туктамышевой провальным – на чемпионате России она стала восьмой. Через год снова заняла то же самое место. Растеряла прыжки. Тогда, собственно, Мишин и сосредоточился большей частью на работе с Каролиной Костнер – так, по крайней мере, все выглядело со стороны.
Всем нам только предстояло дождаться, когда после Игр в Пхенчхане пройдет еще полгода и Лиза вновь совершит невероятное, вернув в свои программы уже не один, а два тройных акселя. И все это в возрасте, о котором сама шутливо сказала: «Быть в России 21-летней фигуристкой – все равно что сорокалетней женщиной в жизни».
Нам предстояло понять, насколько прав и терпелив был мудрый и много чего повидавший на своем веку Мишин, который примерно за год до Олимпиады, в самый разгар неудач своей любимой ученицы, сказал, как водится, философски:
– Независимо от каких бы то ни было результатов, к Лизе я отношусь очень уважительно и благодарен ей за то, что она сделала меня тренером чемпионки мира в женском одиночном катании. Точно так же, как Леша Урманов сделал меня тренером первого в российской истории олимпийского чемпиона, если не считать Панина-Коломенкина, конечно. Просто женский организм – такая коварная штука, что никогда не знаешь, чего ожидать. То, что происходит с Туктамышевой в плане координационных процессов, интересно для меня именно как явление, которое следует изучать, – хотя бы для того, чтобы учесть этот опыт в работе с другими поколениями спортсменок. Одна из версий, которая имеется у меня на этот счет, тесно связана с физиологией. Все остальные лежат в области психологии. Хотя это обычно взаимосвязано достаточно тесным образом. Но это совершенно точно не медные трубы, не звездная болезнь или что-то из этой области. Тем более что в тренировках я вижу прокаты, которые по-прежнему дают мне основания полагать, что даже сейчас Туктамышева способна кататься намного лучше. Да и вообще я сказал бы, что такой драгоценный камень в короне женского российского одиночного катания никогда не будет лишним.
