* * *
Разговаривать с Мишиным о его системе я всегда обожала. Эта система, по которой так или иначе тренировались почти все фигуристы-одиночники мира, такие звезды, как Алексей Урманов, Алексей Ягудин, Евгений Плющенко. Во время семинара, который тренер проводил в Америке, директор одного из американских катков Энн Эйдсон даже придумала каламбур, перефразировав название популярного боевика: MishinPossible, подразумевая, что нет в фигурном катании такой технической задачи, которую был бы не в состоянии решить российский тренер. Другой вопрос, что сам Мишин все чаще и чаще стал уходить от интервью, ссылался на нехватку времени, на то, что говорить ему особенно не о чем, и я порядком удивилась, когда осенью 2014-го, когда мы пересеклись на одном из этапов Гран-при, Мишин вдруг сказал: «Если мы поговорим сразу после соревнований, вас устроит?»
Пока я напряженно размышляла, с чем именно может быть связано внезапное благоволение к журналисту, тренер в привычно-ироничной манере добавил: «С моих плеч после Олимпиады в Сочи свалился огромный груз. Мысль понятна?»
Под грузом подразумевался один из самых знаменитых учеников Мишина Евгений Плющенко, окончательно завершивший после своей четвертой Олимпиады любительские выступления. В связи с чем наставник и получил возможность в полной мере сосредоточиться на работе с другими спортсменами. Прежде всего – с Туктамышевой.
Тогда наш разговор с тренером начался с чисто технического момента. С очевидной способности его подопечной использовать в прыжках не только собственную силу и резкость, но и скорость разбега – так, как это всегда удавалось легендарной прыгунье с шестом Елене Исинбаевой.
«Мы никуда не торопимся?» – первым делом поинтересовался собеседник. И, получив отрицательный ответ, безо всяких предисловий стал рассказывать.
– Когда я сам заканчивал кататься, мой папа – преподаватель теоретической механики – помог мне понять, что движения живых и неживых тел подчиняются одним и тем же законам физики. В то время прыжки на льду исполнялись в манере, которую когда-то фигурному катанию привил знаменитый швейцарский тренер Густав Люси. К этому его привели наблюдения за лыжниками, прыгающими с трамплина. Тогда ведь не было задачи выполнять на льду многооборотные прыжки. И именно Люси ввел в обиход прыжки с затягом – зависанием в воздухе.
Став тренером, я начал изучать тему уже гораздо серьезнее, поскольку по существовавшим тогда правилам прыжки были главным элементом мужских программ. Для начала нужно было понять: что, собственно, является более определяющим в прыжках – поступательное движение или вращательное. Тот же Карло Фасси (знаменитый итальянский тренер, работавший в США) в свое время объяснял мне, как прыгать аксель в 2,5 оборота. Утверждал, что нужно взлететь как можно выше, причем без вращения, а наверху закрутиться.
