Поначалу все казалось совершенно безоблачным. К работе с фигуристкой привлекались самые разные специалисты: лето следующего сезона Липницкая вместе с Урмановым провела у знаменитого швейцарского фигуриста Стефана Ламбьеля, причем оба тренера отмечали, что Юля начинает понимать, что именно пытается показать на льду, пытается анализировать свое катание, а главное – она по-настоящему полюбила кататься, хотя еще за год до этого на все вопросы колко отвечала: «Что там вообще можно любить-то, в этом фигурном катании?»
Но в ноябре, ровно через год после начала совместной работы с новым наставником, случилось ЧП – во время исполнения произвольной программы в рамках домашнего этапа Гран-при в Лужниках Юле свело судорогой ноги, и она не сумела завершить прокат.
Первой тогда забила тревогу Татьяна Тарасова, заметив, что судороги на льду – первый признак тотального обезвоживания организма, что часто бывает, когда спортсмены начинают бороться с лишним весом, почти полностью отказываясь от пищи.
Тогда на слова тренера мало кто обратил внимание. А через полтора месяца стало известно, что Липницкая находится в израильской клинике, куда поступила с диагнозом «анорексия».
Выписали спортсменку только в последних числах марта. С категорическим запретом врачей возвращаться к прежней жизни.
* * *
Официальное заявление Юли о завершении карьеры в связи с перенесенной анорексией было обнародовано пять месяцев спустя. Разговаривать с прессой сразу после выписки из клиники фигуристка была просто не готова: вердикт врачей отнял у нее единственную профессию, которой она владела в совершенстве. В связи с полным отказом от физических нагрузок во время лечения Юля заметно набрала вес и даже приблизительно не представляла, что делать дальше.
Самое тяжелое заключалось, пожалуй, в другом: за те два года, что прошли после Игр в Сочи, Липницкая перестала быть центральной фигурой женского одиночного катания, его сутью и смыслом. Будь она в России единственной топ-одиночницей, какой была в свое время Ирина Слуцкая, вполне возможно, что проблемы, которые почти сразу после Игр стали возникать у фигуристки вне льда, привлекли бы гораздо больше внимания со стороны и Министерства спорта, и руководителей Российской федерации фигурного катания. Ведь если называть вещи своими именами, Липницкая просто расплатилась собственным здоровьем за все то, что предшествовало Олимпиаде. И прежде всего за жесточайшие меры, направленные на торможение физического развития.
