Слова Кёко напомнили мне одну очень давнюю историю. В свое время я была знакома с потомственной цирковой артисткой Мариной Осинской – дочерью знаменитого послевоенного эквилибриста Льва Осинского. Он ушел на войну мальчишкой, был тяжело ранен, потерял руку, а потом вернулся в цирк, самостоятельно сконструировав себе реквизит для работы под куполом и специальный протез, глядя на который никому не приходило в голову, что у артиста нет руки.
Мама Марины работала в той же цирковой программе – на проволоке. Когда в семье появилась и подросла девочка, цирковая карьера была уготована ей по умолчанию, как и множеству других детей, чье детство прошло «в опилках». В качестве специализации Марина выбрала канат – без страховки работала на семиметровой высоте, используя уникальное приспособление, которое придумал и сделал для нее отец. Однажды на гастролях в каком-то небольшом российском городе в конструкции каната не сработала защелка и Осинская упала с большой высоты на манеж. Спас ее униформист – успел подскочить и собственным телом пассировать удар. Девушке просто повезло: она отделалась переломом нескольких ребер и сотрясением мозга, но позвоночник остался цел.
Когда несколько дней спустя об этом узнали родители, мать тут же позвонила в больницу и Марине передали трубку. Раздался вопрос:
– Ты с манежа ушла сама?
– Нет, мама, меня унесли.
– Боже мой! Какой позор, – простонала родительница. На этом разговор был закончен.
Похожим фанатизмом в отношении своих детей отличаются многие японцы. Другое дело, что японская мораль не стимулирует появление выдающихся личностей. Вековые традиции предписывали гражданам страны прежде всего знать свое место, быть как все.
В 60-х годах прошлого века получила широкую известность история выдающегося японского дирижера Сейдзи Одзава. Когда он вернулся домой после грандиозного успеха за границей, японские оркестры наотрез отказались с ним играть.
Ломать традиции в спорте одним из первых начал выдающийся японский тренер Нобуо Сато. Именно он первым озвучил тот факт, что в японской культуре нет такой открытости, как в европейской или американской. И что по этой причине японские тренеры не всегда способны по-настоящему раскрыть возможности своих подопечных. А значит, нет ничего зазорного в том, чтобы на определенном этапе обращаться за помощью к иностранным специалистам.
Собственно, это подтвердила мне и Кёко, объясняя свое решение отправить дочь за океан к Арутюняну.
