То же самое я проходил с Юной Ким, после нее – с Юдзуру. Он пришел ко мне после того, как стал третьим на чемпионате мира в Ницце, а через год на мировом первенстве в Лондоне занял только четвертое место. Третьим там стал Хавьер Фернандес, но с ним к тому времени я работал уже второй год. А первый совместный сезон у нас был тоже кошмарный – ни одного приличного выступления ни на Гран-при, ни на чемпионате Европы, ни на чемпионате мира».
Валентин Николаев, которого я как-то спросила, не разочарован ли он тем, каким получается у Медведевой ее первый заокеанский сезон, как всегда, начал раскладывать все по полочкам:
– В одном из ваших же интервью у Жени проскочило, что она больше не может щелкать сложные прыжки как орешки. Дело не только в изменениях ее тела. Просто на тренировке она прыгает, заходя на прыжок подконтрольно, а в программе подконтрольно ничего не сделаешь – иначе ты опоздаешь. В программе нужно все делать на автопилоте, поскольку появляются дополнительные сбивающие факторы – стрессовая ситуация, давление. Почему на одном из этапов Медведева сорвала программу? Да потому, что у Жени не получился первый же элемент, который она считала ключевым. Завал, шок – и попробуй оттуда выберись, особенно когда понимаешь, что ты уже проиграл. Несколько лет назад, когда тройной лутц считался у девочек элементом ультра-си, те, кто имел один такой прыжок в программе, как правило, проигрывал. Потому что если им не удавалось его сделать, то становилось психологически тяжело кататься. Это как пойти за покупками и потерять кошелек со всеми деньгами. А вот те, у кого был второй лутц, доезжали программу лучше – потому что подсознательно понимали: у них есть запасной вариант. Женя не попала в финал Гран-при, но лично я, например, на это и не рассчитывал. Прежде всего сказался переезд из России в США. Все разговоры о том, что у Медведевой в Канаде мало льда, я не воспринимаю всерьез. Как и то, что она сменила тренера. Есть множество примеров, когда спортсмен, сменив тренера, получал такой заряд адреналина, которого хватало на годы вперед. А вот переезд – это дело серьезное. Когда мы переехали в 1997 году в Америку со Славой Загороднюком, ему понадобилось полгода, чтобы адаптироваться и начать кататься без срывов. Но в эти полгода попали и чемпионат Европы, и Олимпиада. Славе просто не хватило привычного количества стартов. У себя на Украине к началу серии Гран-при мы обычно стартовали 3–4 раза. А в Америке не получилось. У Медведевой был огромный перерыв. Если бы она не выпала из привычного ритма на несколько месяцев, переезд, возможно, дался бы ей легче. Но мне кажется, что самый тяжелый период у Медведевой уже позади. Прежде всего мне самому очень хочется в это верить, хотя фанатом Медведевой я не был никогда. А если серьезно, даже в том неполучившемся прокате мне понравилось, что я не видел паники, не видел, чтобы Женя бросила программу.
