Полагаю, понятно, почему я так щепетильно отнесся к своей внешности. И, думаю, не надо говорить, что этот расчет полностью оправдался.
Мое возвращение к смертным стало поистине триумфальным. Я входил в дома с такой поразительной легкостью, какой не помню даже по прежней жизни. Насильники, воры, лгуны… все они встречали меня с распростертыми объятьями. Видя мое сияющее лицо, светлую (к сожалению, отмыться до прежней белизны не удалось) кожу, широкие крылья, которые я благоразумно прятал в тени, и слыша мой рокочущий голос… они кидались навстречу сами, слезно умоляя о снисхождении. Обманываясь моим видом, даже закоренелые убийцы безропотно опускались на колени, бормоча слова горячей благодарности Аллару, и были готовы на все, чтобы злобные рожи приспешников Дангора не утащили их в царство мертвых, откусив по дороге голову.
А я забирал их с собой. Без сомнений, колебаний и малейших угрызений совести. У каждого спрашивал, согласен ли он служить, и от каждого получал мгновенный утвердительный ответ. Я никого не разуверял в том, что впереди их ждет долгожданное искупление. А просто брал за руку и безнаказанно уводил туда, где они хотя бы раз в жизни… вернее, после смерти… могли принести пользу. Мне. Помня о домене, я не гнушался никем и забирал любого, кто соглашался на мою компанию. А соглашались, разумеется, многие: когда лежишь на смертном одре и вместо злорадно хохочущего демона вдруг видишь перед собой посланника неба, тут уж не до раздумий. Верно? Впрочем, я их почти не обманывал: их искупление – это, в некотором роде, мое благополучие. Да и не заслужили они света. Поэтому и снисхождения не получали.
Правда, поначалу у меня были сомнения в том, что владыка выполнит свои обещания, однако Айд, как оказалось, не нарушал данного слова и, вместо того, чтобы остановить мой стремительный взлет, который для светлого в Подземелье был совершенно невероятен, оставил нового сборщика в покое. Он позволил мне жить среди демонов. Не пытался менять свои решения. А чаще всего просто не замечал. И уже за одно это я был готов служить ему так, как отказался когда-то Аллару.
Конечно, мне пришлось побороться за новый статус. Мое появление вызвало в Подземелье целую бурю возмущения. Но после того, как я с удовольствием сожрал души тех, кто первым рискнул его высказать, мои силы возросли настолько, что я, перестав опасаться даже Дангора, начал намеренно стравливать демонов между собой, как хозяева стравливают друг с другом бойцовых собак. Я использовал их. Внаглую. Чтобы они снова и снова приходили к моим границам в попытке одолеть «мерзкую белокрылую тварь». Я заманивал их к себе. Плел интриги. Лгал, изворачивался и делал все, чтобы заставить их бесноваться от злости… а потом безжалостно убивал, неуклонно наращивая собственную мощь и заодно избавляясь от опасных соседей.
