— Не знаю, правильно ли ты поступил. В общем-то я не люблю шпиков. Не говорю уж о том, что ходят слухи, будто его сестрица… Послушай, сынок. Это, конечно, не мое дело. Но я вижу, как ты бродишь тут, тощий, словно бездомный кот, и у меня сердце разрывается, когда я слышу, что болтают. Говорят, эта Ренке долго жила со своим хозяином в надежде, что он не забудет ее в завещании. Уверяют, что она вполне могла подмешать ему кой-чего в кофе. Делай как знаешь, но будь хотя бы настороже… Чем тебя угостить? Рюмочку? Нет-нет, выпьешь! Чокнись с Жажа!
Она без разговоров налила ему рюмку.
— А теперь беги. У меня дел по горло. — И крикнула в зал: — Иду, иду, детки! Не ворчите!..
Жиль и Ренке проталкивались через кишевшую на рынке толпу, перешагивая через окровавленных акул и скатов, шлепая по кучам потрохов. Люди оборачивались и глядели им вслед. С особенным любопытством смотрели они на Мовуазена-племянника. Подумать только, такой молодой! И все же кумушки отнюдь не выражали симпатии к нему.
Рыбаки волокли тяжелые корзины с рыбой и расставляли их на каменных столах.
— С товаром остается хозяин баркаса, — пояснил Ренке. — Он обязательно присутствует при распродаже, а матросы, вымыв судно, отправляются к Жажа или в другой бар, чтобы пропустить стаканчик… На вашего дядю эти люди смотрели еще враждебнее, чем на вас.
Жиль знал почему. С помощью тестя он составил почти полный перечень капиталовложений Октава Мовуазена.
Некоторые открытия не удивили его. Мовуазен, например, владел сорока процентами акций фирмы «Басс и Плантель»; доля его в «Рыбных промыслах Бабена» выражалась примерно такой же цифрой. Несколько раз принудив Жерардину нотариально признать свой долг, он сделался практически безраздельным хозяином торгового дома Элуа. Неожиданностью для Жиля оказалось то, что в таком же положении находились другие предприятия, например гараж на Рошфорском шоссе, многие бензоколонки, одна электростанция и склад минеральных удобрений. Точно так же дело обстояло и с небольшим местным банком Уврара на улице Дюпати.
Обладатель нескольких десятков миллионов, Мовуазен не брезговал, однако, и делами помельче: он был совладельцем значительной части рыбачьих баркасов, так что неуклюжие их хозяева в синих свитерах являлись, по существу, простыми его служащими.
— Зачем он ходил сюда? — спросил Жиль, которому становилось все больше не по себе под провожавшими их взглядами.
— Чтобы смотреть. Только смотрел он по-особенному. В гараже разом замечал малейшую неполадку. Здесь с одного взгляда определял, хорош ли улов и по какой цене пойдет треска или рыба соль. Попробовал бы после этого какой-нибудь хозяин баркаса или рыботорговец надуть его!..
