Гнев матери сменился на заботу, и она нервно одернула свои вьющиеся каштановые волосы.
— Испугалась чего? Что-то случилось?
— Я видела этого парня, — сказала София, понимая, что лучше та ложь, которая основана на правде. — У него была статья обо мне. Он начал задавать все эти вопросы, и это чертовски напугало меня, поэтому я убежала от него. А затем я испугалась возвращаться, поэтому я подошла к столу на колесиках и взяла билет до дома.
— Почему ты не сказала учителю или охраннику в музее… или не вызвала полицию?
— Я не подумала об этом. Я просто хотела уйти оттуда. — Она выдернула ресницу.
— Ох… перестань это делать, — пожаловалась мама, закрывая глаза и качая головой. Она глубоко вздохнула. — Хорошо, надеюсь, самое важное это то, что с тобой все хорошо. Но если что-нибудь подобное случится снова, я хочу, чтобы ты сразу бежала к взрослому, ты понимаешь?
Софи кивнула.
— Хорошо. — Она потерла морщинку между бровями, которая всегда появлялась, когда она была в стрессовой ситуации. — Вот почему мы с отцом были расстроены этой статьей. Это не безопасно — выделяться в этом мире… ты никогда не узнаешь, что какой-то извращенец соберется сделать, как только он узнает, где тебя можно найти.
Никто лучше не понимал опасности выделиться, чем Софи. Ее дразнили, мучили и издевались над ней всю жизнь.
— Я в порядке, мам. Ладно?
Ее мама, казалось, выдавила тяжелый вздох.
— Я знаю, я всего лишь прошу…
Она замолчала, и Софи закрыла глаза, надеясь, что она может предотвратить оставшуюся часть мысли.
Ты могла бы быть нормальной, как твоя сестра.
Эти слова слились в крошечную боль в сердце Софи. Это была невыносимая часть ее жизни будучи Телепатом — слышать, что ее родители думали на самом деле.
Она знала, что ее мать не имела этого в виду. Но слышать это, все равно было больно.
Ее мама крепко обняла Софи.
— Только будь осторожна. Я не знаю, что я буду делать, если что-нибудь с тобой случится.
— Знаю, мам. Я постараюсь.
Отец зашел через дверь напротив, и мама отпустила Софи.
— Добро пожаловать домой, дорогой! Ужин будет готов в десять, — сказал она ему. — И, Эми! — добавила она, повышая голос так, чтобы было слышно наверху. — Время спускаться!
Софи последовала за матерью на кухню, чувствуя, как неловкость ворочается в ее животе. Изношенный линолеум, пастельные стены, дешевые безделушки — все это казалось таким обычным, после блестящих городов, которые ей показал Фитц. Могла ли она одна действительно принадлежать этому месту?
