Софи не знала, что делать с последней частью или с тем взглядом, которым обменялись Киф и Олден, но она почувствовала облегчение, когда это, казалось, сработало. Она не видела Фитца таким злым с тех темных дней, когда разум Олдена был разрушен, и потребовалось время, чтобы их дружба восстановилась.
— Думаю… нам всем нужно остыть, — сказала Делла, чтобы нарушить тишину. — Почему бы нам не пойти домой и…
— Нет.
Голос Фитца был таким холодным, что у Софи даже кожу покалывало.
Олден вздохнул.
— Хорошо. Прогуляйся немного. Мы будем ждать тебя в Эверглене, когда будешь готов.
— Ну, тебе придется долго ждать. — Фитц выпрямился, пока не стал почти такого же роста, как его отец, и полез под вырез туники.
— Э… что бы ты ни делал, — сказал Киф, когда Фитц вытащил свой домашний кристалл, — я уверен, это плохая идея. Кажется, эпически плохая. Почти такая же, как «я бегу вступать в Невидимки».
— Мне все равно. — Фитц дернул цепь и сломал одно из звеньев, прежде чем бросить кристалл Олдену. — Вы приняли решение. Теперь я принимаю свое. Если Альвар возвращается в Эверглен, я ухожу.
— У меня было такое чувство, что я найду тебя здесь, — сказала Софи, шагая за Фитцем, когда он швырнул гоблинскую метательную звезду к деревянному манекену примерно в ста футах.
ЩЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛК!
Осколочное оружие расплылось в воздухе и вонзилось в руку манекена.
Последовало неловкое молчание, пока Софи не сказала ему:
— Хороший бросок.
— Не совсем, — вмешалась Гризель, — он должен был попасть между глаз.
Она схватила Фитца за запястье и махнула рукой в диапазоне движения броска.
— Ты отпустил ее здесь, — она положила ладонь Фитцу на плечо, — а должен был отпустить здесь. — Она поправила его руку. — Чувствуешь разницу?
— Не совсем, — проворчал он.
В его защиту можно сказать, что обе позиции действительно были похожи.
— Тогда ты недостаточно концентрируешься, — сказала Гризель, снова проведя рукой через обе позиции. — Теперь чувствуешь?
— Возможно? — подстраховался Фитц.
Гризель вздохнула и повернула руку, показывая еще раз.
Потом еще раз.
И еще раз.
— Практика — это построение мышечной памяти, — сказала она ему. — Но это не принесет тебе никакой пользы, если ты строишь неправильную мышечную память. Тебе нужно научиться точности. Каждый бросок должен быть таким.
Она вытащила три метательные звезды из карманов своего гладкого черного комбинезона и швырнула их одну за другой.
ЩЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛК!
ЩЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛК!
ЩЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛК!
