Уверен, вы сами всё поймёте. Итак.
Мияко. Ты сказал, что этот трактир называется «Шоколадница». Служанка, где мой шоколад?
Официантка (вежливо). Посмотрите меню. У нас много замечательных десертов.
Мияко (терпеливо). Принеси мне шоколад!
Официантка (перечисляя). Шоколадный маффин, шоколадное фондю, шоколадный брауни?
Мияко (уже с раздражением). Я сказала, шоколад, просто шоколад, что в этом сложного?!
Официантка (растерянно). Извините, чистого шоколада у нас нет.
Мияко (уже мне, поэтому нежно и сквозь зубы). Куда ты притащил меня, глупый гайдзин, в «Шоколадницу», у которой нет шоколада?
Я (устало). Можем уйти.
Мияко (вставая и засучивая рукава). И уйдём! Только сначала я вырву сердце этой служанки и сожру его у неё же на глазах!
И я, и официантка (одновременно). Что за…?!
Мияко (срываясь на рык). Потому что она тебе улыбалась! Никто не смеет заигрывать с моим господином, когда я рядом! А я рядом всегда, фыр-р-р…
Как вы понимаете, больше мы ни в какие кафе не заходили. Погуляли в центре, пошуршали осенними листьями на исторической территории Кремля. После длительной реставрации и разбивки парковой зоны там стало гораздо комфортнее, кицунэ вполне себе это оценила. К православным храмам она относилась с большим уважением, отвешивая золотым куполам низкие японские поклоны.
Потом мы спустились кварталами старых купеческих особняков к набережной. Волга в наших широтах редко замерзает даже зимой, но и ранней осенью от реки всегда веет холодом. Лисичка намотала шарф до самого носа и крепко держалась за меня, уверяя, что её вот-вот унесёт ветром, она видела этот мультфильм и не хочет рисковать. Я сказал, что вообще-то правильное название «Унесённые призраками», но она лишь надулась, в очередной раз обозвав меня занудой.
К музею мы вышли, нагулявшись всласть, примерно за полчаса до начала моей смены.
– Тебе нельзя просто так войти со мной и остаться.
– Почему? Скажи им, что я твой подарок.
– Боюсь, начальство этого не поймёт и не оценит. Согласно трудовому договору, ночной сторож должен быть один, находиться в музее после закрытия могу только я. Никаких друзей, знакомых, близких.
– Хорошо, мой господин, – не стала спорить кицунэ, умоляюще вскидывая бровки, – я подожду тебя в открытке. Ты ведь выпустишь меня, когда все уйдут?
– Само собой.
Мияко кивнула, поправляя шапочку, дождалась, пока я достану открытку, тяжело вздохнула и коснулась глянцевой бумаги указательным пальцем. В тот же миг её не стало, а изображение неуловимо изменилось. Девушка-лиса определённо была та же самая, но в другом костюме и с чёрными волосами. Теперь понятно, как она это делает.
