В общежитии их окружили товарищи. Володя помалкивал, зато Морозов говорил за двоих. И практиканты, еще не сдавшие зачетных рейсов, слушали его со вниманием. Они завидовали его удачливости и дерзкой фамильярности, с которой он отзывался о Юпитере.
Пассажиры высыпали из рейсового и направились к вертолетной стоянке. Хорошо было дышать не спецсмесью из дыхательного аппарата, а чистым, привольным земным воздухом. Хорошо было идти не по изрезанной трещинами лунной почве, а по зеленой траве, по земле, по Земле.
У вертолета Радий Петрович крепко пожал руки Заостровцеву и Морозову. Здесь, в обычной куртке, без скафандра, командир «Апшерона» выглядел очень земным. В его жестком, задубевшем от космических перегрузок лице появилось нечто от доброго старшего брата.
— Запишите номер моего видеофона, ребята, — сказал он. — Буду рад вас видеть.
Володя сел в вертолет с Морозовым. Не успела, однако, машина взлететь, как он попросил Морозова опуститься.
— Что еще за причуда? — проворчал Морозов. — Что ты там потерял?
— Приземлись, — сказал Володя. — Видишь справа тропинку? Вот там.
Вертолет сел. Володя пошел по тропинке — вначале быстро, а потом все более замедляя шаг. Морозов молча следовал за ним. Впереди было разрыто. Поперек тропинки, вправо и влево от нее желтели кучи вынутого грунта. В траншее копошились, выбрасывая песок, землеройные автоматы.
— Энергонный кабель, — сказал Морозов. — Наверно, будут ремонтировать. Или укладывать новый.
Володя обернулся к нему, посмотрел широко раскрытыми глазами.
— Энергонный кабель, — сказал он. И вдруг засмеялся.
Отдых космонавта должен быть активным. Каждое утро Морозов тащил Заостровцева к морю. Они плавали, прыгали в воду на пристежных крыльях, ходили под парусом.
Но с каждым днем Морозову приходилось все труднее. Володя упирался, не хотел покидать свою комнату. Небритый, осунувшийся, лежал на кровати с закрытыми глазами — не то спал, не то думал о чем-то своем.
Он чувствовал, как обострилось в нем то, непонятное. Казалось, что кабели, провода, беспроводные линии энергопередач — все, что густо оплетает человеческое жилье, кричало ему в ухо, в мозг: «Я здесь!.. Мы здесь!..» Он вздрагивал, когда щелкали обыкновенным выключателем. Невинная магнитная подвеска для мыла била по нервам. Проходя по улицам городка, по саду, он вдруг начинал ощущать каменную тяжесть в ногах — будто его притягивали подземные сгустки металлических руд. Или неожиданно являлось ощущение текучей воды.
