Посмотрев вперед, Шурка увидел, что лес там сомкнулся и никакого коридора уж нет. Он даже подумал, что и дороги дальше не будет. Но она не кончалась, а только круто сворачивала, будто оробев перед густотою деревьев.
— Погоди, Петьк, — попросил Шурка на повороте. — Камушек в ботинок попал… Колется!
Петька остановился. И ребятишки сразу услышали охранявшую лес тишину… В жарком безветрии вокруг них стояли деревья, переплетались ветки кустарников и млело зеленое лесное разнотравье. Казалось, все растущее в лесу настороженно слушает кого-то и тянется, тянется вверх, чтобы ветками и листьями захватить как можно больше падающего сверху солнца.
Но тишина и выдавала жизнь обитателей леса. Вот в самой чаще кто-то прошуршал старыми листьями…. Тут же зафукало вверху, и Петька с Шуркой увидели летящего красноголового дятла. Он ловко прилепился к сухому стволу черной березы, застучал крепким клювом. И, будто разбуженная дятлом, совсем близко закуковала кукушка. Отыскивая ее, Петька повертел головой и громко спросил:
— Кукушка-кукушка, сколько мне жить?
Он тут же затих, считая, сколько раз она прокукует.
— Двадцать три! — подвел он, наконец, итог. — Ты че же сидишь, Шурка? Ждешь его, ждешь, а он сидит просто так…
Но Шурка сидел не просто так. Случайно оглянувшись назад, в прогале между деревьями он увидел далекую равнину и замер в растерянности, а потом в изумлении. Там, внизу, теряясь в кустах и кочках, поблескивала речка Безымянка, чуть голубело озеро, а совсем рядышком с ним стояли дома Шуркиного деда и Петьки Варнакова. Разглядел Шурка широкую дорогу, станцию, казарму, деревню, черные карандашики семафоров… Но больше всего поразил его равнинный простор, разрезанный четкой прямой линией железной дороги. На этом приволье, непосильном Шуркиному взгляду, темнели ленты дорог на полигон и к Телковой заимке, поблескивали кружочки лиманов и разбегались деревья. Все это, хорошо знакомое, через расстояние смотрелось маленьким вовсе, вроде бы игрушечным. И Шурка, переполненный чувством высоты и восторга, сорвал с головы кепчонку и, размахивая ею, закричал:
— Эге-ге-ей!
— Чего разорался? — пробурчал удивленный Петька. — Пошли давай! А то докричишься до барсука…
Шурка притих, настороженно оглядываясь.
— А они здесь есть, Петька?
— Как же… Лес — и без барсуков? — шагая, рассуждал Петька. — Такого и не бывает. А ты кричишь тут… Вот придешь домой без своего хозяйства, тогда узнаешь…
— К-какого хозяйства? — опешил Шурка.
