— Вот тут родник, — решительно проговорил Амос.
Петька с Зинкой посмотрели в его ямку, потом в свои и согласно закивали: в Амосовой ямке было сырее. Амос зачерпнул камешков и насыпал их в банку.
— Так она скорее наполнится, — пояснил он.
Сунув банку в песок, Амос аккуратно подогнал ее горловину к краям ямки, по которым уже сочилась прохладная влага.
— Порядок! — закончив работу, сказал он, довольный.
— Пор-рядок!. — заорал Петька, бросая вверх свою бескозырку. — Пусть прилетают!
Зинка посчитала момент удобным, чтобы напомнить о себе.
— А давайте ливнем в банку воды из бидона, — предложила она, вытирая с курносинки пот. — И я немного пивну… Ну, чуть-чуточку, а, Амос?
— У-у, помощница…
Шагнув наверх, Амос выхватил из тени бидон и, открыв крышку, дал сестре напиться. Потом осторожно наполнил банку.
— Вода воду потянет, — проговорил он, усмехаясь.
Опять схоронившись в кустах, ребятишки затихли, желая скорее увидеть результат своего труда. Сидели молча, затаив дыхание. Только Петька, глянув на солнце, заметил:
— Батька с косьем встречать будет. Опять скажет, что нас за смертью хорошо посылать…
— Не гунди, — буркнул Амос. — Смотри вон!
У родничка уже сидел юркий трудяга поползень. Попрыгав на кучке песка, он повертел приплюснутой головой с крепким клювом и прыгнул на край банки. Ребятишки видели, как птаха жадно припала к блестевшему пятну воды, а потом плюхнулась в нее и затормошилась, взбивая брызги.
— Вот гад! — прошептал Петька. — Напился, а потом купаться залез… А другим чо?
Но поползень уже опять выпрыгнул на кучку и с торжеством просвистел: «Цвить-я, цвить-я!». Варначатам в его бесхитростном пении слышалось утверждающее и зовущее: «Пить здесь, пить есть!».
И, словно откликаясь на этот зов, из кустов выпорхнул малюсенький королек, потом появились жаворонок и ярко раскрашенная птичка с желтым брюшком. Суматошась, они припадали к воде, пили и, отходя, начинали прихорашиваться.
После других прилетел и голубь. Он опасливо огляделся, покачивая головкой, подобрался к банке и, не обращая внимания на мелюзгу, начал пить. Напившись, тоже отошел в сторонку, встряхнулся, распушив перья, и проворковал, может, подзывая голубку.
Шесть серых глаз с восторгом смотрели на птиц, радуясь своей смекалке и делу проворных рук.
Чуть погодя Амос заворочался, негромко сказал:
— Пошли… Сено само сгребаться не будет. Поднявшись, три работника скрылись за гребнем косогора. А внизу, за их спинами, сверкала, отражая солнышко, собранная в банку вода.
