'Так не сразу увидят'.
- Так ты подорвать себя хочешь? - испугался Паша.
'Не дрефь, студент. Едино все помирать. Не жилец я. Так с собой хоть одного да утащу...'.
Павел не ответил.
Немцы приближались постоянно переговариваясь.
- Интересно, о чем они говорят?
'О женщинах вроде. Да, что-то про своих баб'.
- Так ты немецкий знаешь?
'Я немец. Моя фамилия Григорин, но у моего деда она была Грегори. Поменяли во время Первой Мировой ... Вот твари! Про нашу землю заговорили...'.
Павел прислушался и удивился, он понимает немецкий!
- ... хочу после войны получить тут надел, - голос пьяно растягивал слова.
- Хотеть не вредно, - ответил другой. - Наделы первыми получат камрады из строевых, что заслужили это право в боях.
- Земли у русских много, - возразил первый. - Всем хватит.
В этот момент на краю воронки появилась маленькая щуплая фигура в обвислом сером мундире.
- О! - воскликнул щуплый немец. - Еще один живой 'Иван'.
'Он меня знает? - растерялся Григорин. - Нет, - подумал Паша, - немцы всех русских называют Иванами... ой, извини'.
Следом появился еще один немец. Упитанный. Он с любопытством заглянул в воронку.
Неожиданно Ивану стало смешно. Он и рассмеялся. Сначала отрывисто, боль вспухала с каждым выдохом, затем ниже груди все онемело и смех стал ровней. Иван смеялся, придерживая выпадающие потроха. Кровь сочилась сквозь пальцы, и он со всех сил сжимал гранату. Не время пока, пусть ближе подойдут...
- С ума сошел, - ёжась, сказал щуплый.
- Пристрели и дело с концом, - буркнул толстяк и шагнул ближе. - У нас еще много работы.
Щуплый скинул с плеча карабин.
Убьют! - испугался Свешников. Он забыл про спрятанную гранату, про Ивана и про то что он вообще в чужом теле, которое почти умерло...
- Вы мертвы! - прохрипел он первое, что пришло в голову.
Немцы оторопели.
- Вы уже мертвы! - продолжил Паша. - Сдохнете. Пусть не сейчас, но все равно сдохнете. Не будет никакого земельного надела на Священной Русской Земле! Будет лишь березовый крест, или вообще ничего. Прах. От вас останется только прах! - Паша замолчал, вдруг почувствовав приближение смерти и впал в ступор, но Иван, не сделав паузы из последних сил закричал, торжествуя:
- А мы придем на вашу землю! Все придем! Ваш бесноватый фюрер застрелится, когда наша армия будет штурмовать рейхстаг. Восьмого мая Германия капитулирует. А девятого мая будет Победа! Это будет! Будет!
Силы быстро таяли, Иван разогнул пальцы, скоба слетела и хлопнул капсюль. Слабеющей рукой он толкнул гранату в сторону врагов. Немцы что-то заорали, но лейтенант уже ничего не слышал. Пульсирующая боль уходила, уволакивая сознание за собой, куда-то вверх...
