Дрожащей рукой она попыталась согнать птицу с плеча. Ворон помедлил, а потом неуклюже перепрыгнул ей на предплечье, в процессе чуть не рухнув на каменный пол.
– Корвус, – сказала она. – Я буду звать тебя Корвус. Хочешь отправиться вместе со мной в Тиргартен? Иначе я просто задохнусь от вони волосатых стариков. А ты ничем не пахнешь… и ты совсем не толстый!
– Кар!
Ингрид широко улыбнулась и почесала птицу под изогнутым желтым клювом. Ворон радостно завозился, распушил перья и ласково курлыкнул. Девушка уже привыкла к его весу на руке, поэтому села вместе с ним обратно на кровать и начала внимательно рассматривать нового друга. Ворон мягко обхватил ее руку и двигался очень осторожно, будто не хотел причинить ей боль. Когти у него были огромные, устрашающие, но сейчас они просто нежно сжимали ей предплечье.
– Хотя ты не можешь путешествовать вместе со мной… Я боюсь, что они тебя обидят. – Ингрид улыбнулась еще шире. – Но ведь ты можешь летать!
Ворон расправил крылья, став при этом в два раза больше. Ингрид ахнула, но все равно продолжала улыбаться. Ей очень понравился Корвус, и как замечательно было снова обрести друга!
В дверь резко постучали.
– Поторапливайся, волчья сучка, – послышался голос Бейранда, который кашлял после каждого слова. – На дворе не становится теплее.
Девушка надула щеки и перестала улыбаться. Корвус осторожно клюнул ее в щеку и тихо заурчал, но Ингрид больше не улыбалась.
– Мне пора, – прошептала она ворону. – Но мы скоро увидимся! Рано или поздно воины разобьют лагерь. Я смогу ускользнуть от надзора, и мы с тобой придумаем какую-нибудь шалость.
– Эй, ты там еще?! – рявкнул Бейранд.
– К несчастью, да, – вздохнула она. – Пока никто не пришел, чтобы меня спасти.
– А ты странная, – ответил он. – Поторапливайся.
Игрид вышла из комнаты, а мысли ее были полны надежд на спасение. Девушка подумала об Алахане. Она его любила и знала: пока брат жив, он будет сражаться, а она очень надеялась, что он все еще жив. «Только бы он выжил», – думала Ингрид.
* * *
Войско быстро покинуло город. Колонна воинов Медведя извивалась по северо-южной дороге, словно закованная в сталь змея, и берег Фьорланского моря остался у них по правой стороне. За воинами под несмолкаемый лай ездовых собак следовали санные обозы с бревнами, досками и инструментом: рядом с Тиргартеном планировалось возвести осадные орудия. Ингрид держали в самой середине колонны, подальше от того, что она могла бы сломать или стащить. Ее распирало желание насолить тюремщикам – хотя бы поставить подножку нескольким воинам, но угрюмый Бейранд не спускал с нее глаз.
