Фикс установил огарок свечи в миску и повернулся к гномке.
— Вы знаете, — перешел он на доверительный шепот. — Ваше лицо мне почему-то сразу внушило доверие! У меня старшая дочка как-раз примерно вашего возраста, я вам скажу, она такая умница, такая умница…
— Фикс! У вас десять минут! — крикнула им Лилиан. — Не давай ему слишком много болтать, дорогая! — это уже относилось к Лике.
— Болтать… — прошептал кобольд, и его морщинистое лицо исказилось в гримасе, а на маленькие глазки навернулись слёзы. — Вы видите, какое тут отношение к больным?! Как по-вашему, есть ли у меня хоть малейшие шансы выжить в этом резервационном режиме?
— Простите, — Лику разбирали одновременно жалость и любопытство. — Но… почему вы здесь оказались?
— Вы не поверите, но по какому-то чудовищному недоразумению! — покачал головой кобольд. — Всё, что у меня есть в жизни — это моя дорогая жена и детишки, семеро прекрасных, любящих сердечек! И если пожилой кобольд, отдавший лучшие годы на труды во имя процветание Гольденшира, на склоне лет и из накопленных за всю его жизнь средств приобретает небольшой свечной заводик, это преступление, как по-вашему? И, если исключительно ради прокорма семьи, пытается хоть как-то свести концы с концами, разве не может королевская налоговая служба иметь небольшое снисхождение к некоторым погрешностям в его счетах?
Он покачал головой и схватился за грудь, мучительно скривившись, дыхание его стало тяжелым и свистящим, губы приобрели синюшный оттенок.
— Что с вами? Вам плохо? — взволнованно спросила Лика.
Кобольд затряс головой и помахал рукой, опираясь на тумбочку, медленно опустился на кровать, тяжело дыша, струйка крови сбегала из уголка его рта.
— Всё… всё образуется, — просипел он, не выпуская руку гномки. Лика, немало взволнованная, оглянулась назад, колеблясь, не позвать ли Чао и Лилиан, но Фикс заговорил снова.
— Проклятые рудники… Вы знаете, это астма, а у меня еще больное сердце, врожденный порок…
— Я могу оказать вам помощь! Сейчас, погодите… — она уже хотела возложить руки на голову кобольда, но тот замотал головой.
— Не стоит тратить ваши внутренние ресурсы, дорогая моя! Поверьте, я вам очень признателен! Вы — единственное существо, которому есть дело до того, что происходит со старым Фиксом… Но всё это будет бесполезно, если я и далее останусь здесь, это я вам говорю со всей ответственностью. Я много повидал и хорошо знаю свою болезнь — таких как я было много на наших рудниках, и многих из них уже нет. Да, старый Фикс многое повидал…
