Открыв ящик, она обнаружила что это не письмо, а свернутая в трубочку бумага, которая в развернутом виде оказалась рекламным проспектом.
«Буреградская Школа ПРИСТижа» — гласил он.
«Уникальные методики самопознания. Трансцендентные пути Света и Послушания. Путь Тьмы и мифы о печеньках. Эксклюзивные преподаватели, наследники духовного учения Наару. Выпускники Школы имеют высокий уровень востребованности в научно-исследовательских экспедициях, а также льготы при поступлении в аспирантуру Далай-Рамы и гарантированное трудоустройство в элитные оранжереи Дарнасуса!
Организована при поддержке Архиепископства Кафедрального Собора Буреграда».
С минуту Лика вникала в содержание, перечитав его несколько раз.
Буреград… В ее воображении пронеслись белокаменные стены, куранты на высокой башне, почетный караул у Триумфальной Арки, шпили величественного Собора Света…
Когда она рассматривала их на картинках, город казался ей какой-то сказочной мечтой, местом, где исполняются желания, и где возможно всё.
Еще не веря своим глазам, она вернулась на кухню, где все еще продолжался спор.
— … её тут за троггов сватать, по-твоему, что ли?!
-..да лучше бы уж я сама за трогга вышла, они и то сообразительней, чем некоторые!!
Лика кашлянула. Родители обернулись. Мать раскрасневшаяся, с полотенцем через плечо и упершая руки в бока, стояла напротив отца, зажавшегося в угол, и нервно крутящего в руках трубку.
— Мам, пап! Мне кажется, я решила. Я еду в Буреград!
* * *
На платформе было шумно. Гулким эхом под сводами огромного просторного зала разносились звуки шагов, тут и там сновали гномы с тележками, сундуками и чемоданами, раздавались взрывы хохота от компании дворфов, расположившихся на лавочках, с пузатыми бочонками и расстеленными тут же на полу плащами с горками куриных окорочков и яиц на них. Чумазый гном в тужурке с грохотом катил тачку, из которой торчали крысиные хвосты и громко зазывал всех попробовать люлей-крысбаб. Туристы с картами в руках, как прибывшие, так и отъезжающие, изучали их на ходу, то и дело натыкаясь друг на друга.
Мать Лики, явно ощущая себя неуютно, часто вздрагивала и озиралась, кутаясь в шерстяной платок; отец стоял, засунув руки в карманы и попыхивая трубкой.
Где-то в глубине темного туннеля послышался протяжный гудок, отчего окружающая публика пришла в еще больший ажиотаж.
— К какой платформе?
— К первой! — Ко второй!
Лике и самой не стоялось на месте — охватившая её волна беспокойства внутренне подзуживало её метаться вместе с толпой по перрону. Ей было немного страшно, но она ни за что не призналась бы в этом перед родителями.
