Дверь снова скрипнула, и увидев женщину в темном плаще, Ален все-таки швырнул бокал, от души впечатав его в стену в двух локтях от головы женщины.
— Я же сказал тебе убираться! — почти прорычал он.
Женщина посмотрела на погнутый бокал, покатившийся к креслу, и сказала:
— Всему виной та зареванная девица, которая чуть не сшибла меня на лестнице? Чем она тебе не угодила, Ален? Это на ней ты решил жениться?
Она откинула капюшон и встряхнула белокурыми кудрями, упавшими на ее плечи и спину волной. На лице женщины была бархатная черная маска, но она не торопилась ее снимать.
— Так это была будущая графиня де Конмор?
— Нет, — ответил Ален. — Зачем ты здесь, Милисент?
— Разве я могла оставить тебя одного? — она подошла к нему и обняла, заставив наклониться, после чего поцеловала в губы. — Ах, как я выдержу без тебя этот год, любимый? Но год — это ведь не очень долго, правда? Всего лишь двенадцать месяцев, и ты снова будешь свободен. И мы сыграем самую лучшую свадьбу, и будем вместе — ты и я. Разве это не чудесно?
Она целовала его все жарче и жарче, а потом страстно зашептала:
— Ты ведь пока не женат, Ален… Значит, еще можно… Я вся горю, милый… любимый…
Обычно ее поцелуи дурманили и распаляли, но в этот раз Ален целовал Милисент без прежнего пыла. Он списал все на усталость. Ведь уже не двадцать лет, чтобы скакать с юными девицами на балу весь вечер. Позволив Милисент усадить себя обратно в кресло, Ален смотрел, как она улыбается под маской, расстегивая перед ним платье. Она повернулась спиной и лукаво поглядывала через плечо, изящно изогнувшись и чувственно покачивая бедрами.
Сбросив платье, женщина осталась в одной короткой нижней рубашке, к которой лентами крепились шелковые чулки. Больше на ней ничего не было — явно готовилась к встрече.
Ален потянул поясной ремень, но Милисент проворно наклонилась:
— Я расстегну сама, не беспокойся. Побереги свою руку, милый.
Он позволил ей это сделать, потому что одной рукой это и вправду было несподручно, и приподнялся, чтобы Милисент было удобнее стянуть с него штаны.
Потом она ласкала его, поглаживая сначала нежно, потом все требовательнее, но возбуждение не приходило. В конце концов, Ален погладил ее по голове и отстранил, давая понять, что не желает продолжения.
— Что-то не так? — спросила она.
— Наверное, слишком много вина и танцев за сегодняшний вечер, — сказал Ален. — Я не ждал тебя.
— Но я приехала, и не отступлюсь, — Милисент ловко оседлала его, умудрившись втиснуться в кресло вместе с ним, и удвоила старания, целуя с пристонами. Она просунула пальцы под рубашку графа и легко провела ногтями, мурлыча при этом, как кошка.
