— Как ты складно говоришь, — он удивленно поднял брови. — Этому обучают в лавке?
— …но ваше поведение не делает вам чести, — закончила я. — Я осмелилась побеспокоить вас, потому что по мягкосердечию хотела предупредить, когда увидела, что вы общаетесь с господином Сильвани. Он нехороший человек, о нем ходят страшные слухи.
— Я знаю, — резко бросил граф, отходя к окну.
— Тогда… мне здесь больше нечего делать, милорд, — я поклонилась и повернулась к двери, чтобы уйти.
— Эй! Постой, — окликнул меня граф. — Как тебя там?
— Для вашей светлости хватит и этого, — ответила я, уже открывая двери. — Не утруждайте себя, запоминая мое имя. Всего хорошего.
В кухне было жарко, и ароматный пар поднимался от десятка блюд, которые жарились, варились и тушились для графского стола.
— Конфеты надо поставить на холод, здесь они растают, — сказала я поварихе. — На холод, но не на мороз.
Леди Чендлей очень ценила ее, все остальные побаивались. Госпожа Кокинеро всегда говорила, что думает, и никогда не утруждала себя смягчать резкие высказывания, даже если они касались короля и королевы.
Вот и сейчас, забрав сундучок, она привычно заворчала:
— Да уж знаю я, куда определить шоколадные конфеты! Не надо так задирать передо мной свой аристократический нос, леди Бланш!
— И не думала, госпожа Кокинеро, — ответила я учтиво и собралась уходить, но слова поварихи заставили меня задержаться на пороге.
— Еще и конфеты для этой взбалмошной девчонки! Она и так милорду всю душу вымотала, а все ей мало, все подарочков требует… И как только он терпит ее капризы?!
Накинув капюшон, я отправилась в обратный путь.
Снег по-прежнему летел мягкими хлопьями, но сейчас он не радовал меня. Случившееся в графском доме огорчило меня куда больше, чем я хотела бы признать. Впервые неизвестность перед будущим настолько сильно омрачило мое сердце. Даже ели нам повезет, и мы сможем дать за Констанцей и Анной хоть какое-то приданное, и если найдутся женихи для моих сестер, это не значит, что моя жизнь устроится так же. Скорее всего, матушку заберет к себе кто-нибудь из сестер, и я останусь совсем одна. Одинокая женщина — либо женщина падшая, либо ведьма, что еще страшнее. Если одна из сестер не возьмет меня к себе приживалкой, тогда моя дорога лежит лишь в монастырь.
Монастырь…
От этого сердце словно сжимала ледяная рука. Но лучше монастырь, чем продавать свои поцелуи за десять золотых. А граф, похоже, привык добиваться любви девушек — не золотом, так конфетами и подарками… Интересно, кто же та капризная девица, которая истерзала графскую душу?..
