Заняться в отделении нечем. Можно только лежать, поворачиваться с боку на бок, осторожно поднимать ноги, размахивать руками, разглядывать ногти. Аудиокниги слушать нельзя, читать нельзя, личные вещи нельзя. Мобильники запрещены. Разговаривать с соседями тоже нельзя – слишком далеко друг от друга расположены кровати. Что можно? Питьевую воду и влажные салфетки.
Операционное обезболивание постепенно прекращает свое действие. Отделенческие анальгетики на меня не действуют, и боль вступает в силу.
Постепенно начинает болеть все. Не просто все, а ВСЕ. Даже межзубные промежутки совершенно здоровых зубов. Терпеть можно. Люди и не такое терпели, чем же я лучше. Отвлечься тоже можно. На галлюцинации. Теперь они не только зрительные – появляются и осязательные, чувственные. Меня всю ночь ждут существа – то разноцветные, то совершенно черные, как из американского фильма «Привидение». Но все они – безликие. Если я закрываю глаза – остается абсолютно реальное ощущение, что они ждут. Вон на том месте. А теперь у монитора кто-то стоит. А сейчас у соседней кровати. Я чувствую их ожидание. Открываю глаза – нет никого. Опять наплывают сбоку. Останавливаются. Ждут. То цветные, то черные. Некто явно облокачивается на мои ноги. Медленно поворачиваю голову – пусто. И так всю ночь. Как внутри фантастического романа. Больно. Жутко. Под утро я подумала: «Господи Боже, Ты висел на кресте, Ты страшно мучился. Но Ты же умер после обеда. Вообще-то, довольно скоро. Ты – мужчина, а я – слабая женщина. Прости, но сколько еще терпеть?»
* * *
Просыпается отделение, забегали санитарки с тряпками. Плохие запахи, несвежее белье, немытые пациенты в отделении – это ЧП, подобное не допускается. За такое попадет не только санитарам.
Процедурная сестра Лена бросается ко мне: «Ей плохо! Доктора!»
Опять каталка, стучащее МРТ, снотворное, операционная. Прихожу в себя от традиционной фразы моего спасителя Сергейалексеича: «Лена, вы меня узнаете?»
Постнаркозных видений на этот раз нет, только слабость и спать, конечно, хочется. Лена достает амбарную книгу и начинает документировать операцию – записывать время, наименование, фамилии и прочие важные вещи.
Доктор сидит рядом на стуле, согнувшись и уронив руки на колени, и такая усталость в его позе… предельная. Нет, скорее – запредельная. Ведь он уже вторые сутки оперирует. «Сфотографировать бы его вот так. И фото назвать „Усталость“», – думаю я сквозь дрему.
Мне снится удивительно красивый сон. Необыкновенно красивый. За всю свою жизнь я ничего лучше не видела. Фантастические краски, фактуры, лица, цветы, нереально прекрасные звуки… В этом сне я побывала внутри французских комиксов и голливудских мультфильмов. Китайские шелковые вышивки. Японские гравюры. Изумрудный город. «Тайны природы» телеканала «Дискавери». «Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим». Гендель, Глюк, Перголези. Ария Снегурочки: «…Прощайте, все подруженьки, прощай, жених мой милый…» Таривердиев и Рыбников. «Пинк Флойда» не показали, но все равно – это было так прекрасно… и так недолго!
